Лиафорн снова включил фонарик и начал спускаться вниз. Когда он это сделал, на него ударила порыва воздуха, а вместе с сотрясением мозга - оглушительный взрыв звука. Он сбил его с ног и бросил вниз по известняковому склону, охваченный сильным шумом. Он лежал на прохладном камне, его уши забивались грохотом падающего камня. Что, черт возьми, случилось? Его ноздри сказали ему через секунду, когда до них доносился запах сгоревшего динамита. Фонарь был выбит из его руки, но он все еще горел прямо под ним. Он поднял его и направил луч вверх. Воздух выше был туманом из известняковой пыли и голубого дыма. Голдрим бросил динамит во вход в пещеру, чтобы убить полицейского сотрясением мозга, или раздавить его, или запечатать. Теперь было бы чертовски мало надежды выбраться тем же путем, которым он вошел. Его надежда, если бы была надежда , заключалась в поиске источника воздуха, который двигался вверх через эту полость.
Лиафорн осторожно двинулся вниз, в ушах его все еще звенело от последствий взрыва. По крайней мере, теперь его не беспокоили Голдрим или Талл, преследующие его. Он был, с их точки зрения, мертв или нейтрализован. Эта мысль была небольшим утешением, потому что здравый смысл Лиафорна подсказал ему, что такая теория, вероятно, верна.
Углубление впадины составляло около шестидесяти градусов, наклоняясь к краю утеса каньона. По мере того, как он погружался в нее глубже, она расширялась. Местами теперь пространство над головой поднималось по крайней мере на сотню футов. На светящемся циферблате его наручных часов показывается чуть позже трех, когда он впервые заметил
отраженный свет. Он происходил из боковой пещеры, которая вела вверх и вправо. Лиафорн взобрался на него достаточно далеко, чтобы сделать вывод, что свет просачивался из какой-то трещины в утесе каньона. Подход к нему был слишком узким, чтобы кто-то крупнее змеи мог перемещаться по нему, Лиафорн уронил голову на камень и с тоской уставился на недосягаемый свет. Он не чувствовал паники - только чувство беспомощного поражения. Он немного отдохнет, а затем начнет долгий, утомительный подъем обратно ко входу, который Голдрим взорвал динамитом. У него почти не было шанса выбраться отсюда. Взрыв, должно быть, выбил десятки тонн камня. Но это была единственная возможность. Он выбрался из трещины в пещеру и сел и задумался. Тишина была полной. Он слышал, как бьется его сердце, и дыхание срывается с его губ. Воздух был прохладным. Он прижался к его левой щеке, пахнув свежим и чистым. «Он должен пахнуть горелым динамитом», - подумал Лиафхорн. Почему нет? Это не так, потому что в это время дня воздух движется вверх через пещеру, выталкивая пары наружу. Воздух все еще двигался. Означает ли это, что выход не был полностью перекрыт взрывом? Лиафорн почувствовал прилив надежды. Но нет. Воздух двигался не в том направлении. Он двигался мимо его лица в трещину - к источнику света. Лиафорн подумал о том, что это означает, и снова почувствовал прилив надежды. Должен быть другой источник воздуха, глубже в пещере. Возможно, эта размытая полость пересекалась со стеной утеса где-то внизу.