Она не знала, как избавиться от этого страха, потому рисовала все больше и больше. Ее привлекали шероховатые яблочки, то есть люди, перенёсшие потерю, как она сама.
Она рисовала их и рисовала, чтобы избавиться от страха перед братом – самой главной ее болячки – но он все рос и рос в ней. Так вот, давай сделаем так.
Ты съешь меня, то есть нарисуешь, а я исчезну!
– Хорошо! Это действительно хорошо!
– Так чего же мы ждём?! Давай, рисуй меня! Как мне встать? Что делать?
– Кёльге!
– Да?
– Пока я не съела тебя, то есть не нарисовала, хочу спросить кое-что.
– Спрашивай!
– Почему в моем волшебном мире было то, чего я боюсь? Это ведь волшебный мир! Зачем его бояться?
– Действительно, это странно! – пожал плечами Кёльге. – Наверное, потому что за страхом скрывается желание.
– Неужели?!
– Конечно! Ты же боялась глядеть в зеркало и стать мною, а на самом деле, просто хотела нарисовать. Спроси себя, зачем боишься зеркала? Зачем выбираешь рисовать яблочки с болячками? Зачем мучаешь несчастных людей, а, как только добиваешься своего, бросаешь их, но боль-то твоя не проходит! Потому что дело не в них, а в тебе! Ты выбираешь «больные плоды», потому что внутри тебя боль, от которой не избавиться, а она мучает изощренно, например, пугает в зеркале.
Но сейчас твоя самая главная болячка перед тобой. Нарисуй ее, и потребность использовать больные плоды, то есть людей пропадет! Твори! Теперь ты поняла, что брата нужно всего лишь нарисовать! Не для его успокоения, прости, ему давно все равно. А для себя и только.
Пока она рисовала, Кёльге исцелялся. Прыщи и рваная простынь исчезли.
Он стоял здоровый и красивый, очень похожий на нее, только выше ростом.
Художница рыдала и рыдала, не переставая рисовать. Взглянув последний раз на счастливого брата, сделала последний штрих. Мокрым от слез лицом она прикоснулась к полотну и поцеловала брата в щеку, прошептав:
«Я всегда о тебе помню. Ты моя тень. Только отныне не пугаешь меня, а напоминаешь о своем присутствии. Пусть тело твое под землей, но в легком дуновении ветра я слышу твой шепот о нашей вечной неделимости.
Я люблю тебя».
Она подошла к своему олицетворенному страху в облике умершего брата, обняла его и прошептала: «Прощай!»
Мальчик навсегда исчез.
Девочка с картиной на руках стояла в яблоневом саду. Как хотелось ей отныне запечатлевать только доброе и счастливое и не искать израненных людей, дабы насыщаться их болью! Когда сам наполнен светом, и рисунки будут излучать свет!
Она вспомнила свое имя – Адриана.
Дельфины выгнали ее из чудесного мира. Будучи простой девочкой, свободной от страхов и боли, она не вписывалась в избранное сообщество Волшебной страны.