На следующий день мы уехали обратно в Москву. Где-то в середине пути мы остановились, купили на заправке пару хот-догов и минеральной воды. Андрей облокотился на капот, смотрел на солнце и улыбался. Потом начал жевать хот-дог.
– Ты знаешь, я хочу, чтобы ты переехала ко мне жить. Это возможно? – спросил он пару минут спустя.
– Честно говоря, я не знаю. Ты это серьезно? – я была крайне удивлена его предложению, ведь мы были вместе всего три месяца.
– Да, да очень серьезно. Я не сейчас это придумал. Давно уже этого хочу.
– А почему спросил только сейчас?
– Ну, мы прожили десять дней в одном номере и не убили друг друга. Значит, у нас есть шанс.
– Шанс прожить всю жизнь вместе?
– Да. Мы попробуем?
– Ну, давай.
***
Спустя месяц я переехала к нему. С самых первых дней я была уверена, в том, что никогда и ничего не буду менять в его доме. Мне так хотелось сохранить привычную жизнь Андрея, его вещи на тех же местах, где он их всегда оставлял, его стиль в одежде без моих ненужных корректировок под себя. Мне хотелось сохранить в нем того человека, каким он был до знакомства со мной, а не сделать из нас двух копий одного существа, чтобы оставаться разными, независимыми и влюбленными. Ведь в тот момент, когда люди становятся похожими друг на друга, они перестают уважать чужие интересы, раз это уже почти я, значит, он должен поступать, так же как и я и думать, так же как и я, а не по-другому. Такой у меня был взгляд на совместную жизнь. Я перевезла к нему лишь малую часть своих вещей и сложила там, где Андрей выделил мне полку в шкафу. У меня не было желания занимать половину дома, да и вещей у меня, наверное, столько не было.
Мои родители восприняли мой переезд слишком буквально и от этого чересчур эмоционально и неосознанно. В их глазах я все еще оставалось маленькой девочкой, нуждающейся в заботе и постоянном контроле. Жить в доме с незнакомым мужчиной – нет, на это они согласиться не могли. Они просто не оставляли мне другого выхода. И я сбежала от них. Одним прекрасным утром, когда все ушли на работу, я собрала свои немногочисленные вещи, написала записку, обращенную к маме и папе, и вышла из квартиры, закрыв ключом дверь. Ночью я не вернулась. Придя с работы, домой, они, конечно же, увидели записку и прочитали ее. Им было очень горько, я знаю. И моя душа разрывалась в этот момент вместе с ними. Но по-другому мы не могли бы решить этот вопрос. Я знала, что рано или поздно они простят меня и смирятся с моим поведением и с моей глупой, бездумной выходкой, на их взгляд. Я плакала в доме Андрея, зная, что в этот момент плачет моя мама. Сто раз, задавая себе один и тот же вопрос: «Стоило ли этого того?», я приходила к ответу «Да» каждый раз. Потому что была влюбленной и глупой и, видя рядом спящее лицо Андрея, я думала, что променяю все что угодно в своей жизни на эту жизнь рядом с ним. Я не винила его в этом. Андрей не заставлял меня переезжать к нему жить, это решение я приняла сама. Он просто предложил мне, а я тут же согласилась, а потом еще целый месяц, обдумывая этот рискованный шаг, так ни разу и не усомнилась в своем выборе. Я не советовалась с ним, как лучше поступить, думая, что свои собственные проблемы смогу решить сама. Но я уверена, он догадывался о том, что мои родители были не в восторге от его предложения и от его присутствия в моей жизни в целом, но ничего мне не говорил, а только обнимал все крепче и целовал мои щеки огромное количество раз.