Медленно я подошёл к окну и присмотрелся. Это розыгрыш, подумал я. Но чей? Кажется, тогда, затуманенным разумом я искал блоху. Есть ведь блошиный цирк, почему бы блохам не уметь разговаривать?
– Эй, блоха, ты где? – опустив голову так, что глаза смотрели параллельно подоконнику, прошептал я.
– Какая я тебе блоха, недоумок? Блоха! Нет, вы слышали!?
И тут я посмотрел на цветы, которые стояли на подоконнике. Хозяйка, что сдавала мне эту комнату уже четыре года, велела их поливать, но делал я это ровно неделю после переезда, и то не всегда водой. Там стоял кактус и фикус. Кактус был тонкий и высокий, но безупречно ровного салатового цвета, с крошечными серебристыми иголками. Он напоминал гигантскую гусеницу, что давным-давно начала плести кокон и почему-то бросила это занятие на половине. Фикус же был, пожалуй, сантиметров пятьдесят в длину, с поникшими толстыми листьями на тоненьком стволе, какие пожелтели, а некоторые и вовсе сломались, от чего казалось, что их кто-то грыз. Земля в горшке была покрыта солями и гниющими свернувшимися побегами.
– Ты… – выдохнул я, – Ты… Черт, я сошёл с ума! У меня горячка! Я сейчас умру или впаду в припадок безумия и никогда не смогу вернуться к реальности! – я сомкнул веки и опрокинул бутылку, обжигая горло джином и пошатываясь.
– Было бы тут чего хорошего, чтобы сюда возвращаться, – хмыкнул голос.
Я поперхнулся и принялся судорожно оглядываться в поиске спасения, а затем схватил горшок с цветком и побежал к открытому кухонному окну с твердым намерением выбросить это исчадие ада.
– Совсем рехнулся, приятель! Ты все мозги растворил спиртом, ей богу! А ну немедленно – но! – медленно поставь меня на место! Иначе я за себя не ручаюсь! – завопил голос, – Послушай, – рассудительно сказал он, увидев, что я замер то ли в нерешительности, то ли как замирают в неподвижной позе шизофреники, – Дыши ровно, ничего страшного не произошло. Да и зачем тебе меня выбрасывать? Сам подумай, что может сделать такому громиле как ты, такой как я? Я же не Венерина Мухоловка*, да и ты не муха! Поставь обратно на подоконник, и мы спокойно поговорим. Я изложу тебе суть своей просьбы… Всего лишь маленькая просьба и я умолкну, даю тебе слово. А, как тебе предложение, приятель?
Цветок приподнял листья изнанкой вперед и как будто примиряюще улыбнулся. Недоверчиво я всматривался в него, держа горшок на вытянутых руках, которые сильно дрожали. Но потом смекнул, что цветок дело говорит, да и неприятности с хозяйкой, которой я задолжал арендную плату, мне были ни к чему. Я медленно вернулся к окну, поставив цветок точно на желтоватый пыльный круглый след. И сразу испуганно отпрыгнул на безопасное расстояние, крепко зажмурив глаза и надеясь, что, когда их открою, галлюцинации пройдут.