–Не мучь её, еще заболеет. Завтра длинный день, съест.
Осоловевшая от всех потрясений, я засыпаю на венском стуле, не в силах слезть с такой красоты и уйти от такой вкусноты. Дед уносит меня на постель. Я сплю, и мне снится, что наша комната в бараке стала большой, как у деда, и вместо одного, хоть и большого, нашего окна стало много окон. У каждого окна стоит венский диван и венский стул. На каждом диване лежит по коврижке, и я радуюсь, что такую вкуснятину от пуза наедятся все, и нашей бабушке оставим. Я вдыхаю запах коврижки и любуюсь красотой венских шедевров.
Утро меня радует солнышком и характерными звуками у печи:
–Вставай, Вера! Я новую коврижку тебе пеку, чтоб хватило.– Это вошла бабушка Нина, услышав, что я завозилась.
Вот оно счастье!
Мои одиночные гостевания или нас троих архаровцев у деда и его гостеприимной бабки Нины в течение последующих лет были всенепременным атрибутом нашей летней жизни.
И вот я снова у них. И снова меня разбудил запах незабвенной коврижки.
Мы завтракаем, и бабушка говорит мне, что я уже совсем своя и не должна стесняться, а есть коврижку, сколько хочу.
Я ем и слушаю разговор деда и бабки. Они решают, в какой магазин им лучше идти. Я начинаю волноваться:
–А я?
– Куда же мы без тебя! Собирайся! Мамка твоя сказала, что ты совсем выросла из пальто, Идем покупать! Подарок тебе к первому классу.
Мы идем по той же главной улице, почти до пристани, но сворачиваем на большую площадь, где много каменных здоровенных домов, аж в два и три этажа. У нас таких нет.
Около одного, самого большого снует много людей.
–Это универмаг,– говорит бабушка.
Я смутно помню это универмаг, но я помню, как я стою перед большим зеркалом, и на меня дед надевает самое красивое пальто, синее, с хлястиком, с красивым воротником.
Они с бабушкой просят продавщицу принести ещё одно, побольше, на вырост, но большего размера нет, а это тика в тику. Бабушка ищет на вешалках другие, но я не хочу снимать с себя это. Дед с бабкой смиряются, и я иду домой с большим пакетом, прижимая его к себе и, сияя от счастья. Это первое своё покупное, а не сшитое бабушкой, и красивое пальто я часто вспоминаю. Мне приятно вновь вспомнить тот восторг. Я носила это пальто много зим, попеременно с тонкими шубками из каких-то зверьков, название которым я забыла. Родители каждый год покупали нам обновы в низовьях Оби в магазинах городков, имеющих дефицитное северное снабжение. Но шубки быстро издирались от катания на горках, и я вновь влазила в добротное пальто от моего деда.
В шестом классе оно больше походило на курточку, из которой торчали мои выросшие руки и ноги. Когда перед седьмым классом мне купили новое пальто на вырост, с большущим воротником, я плакала и просила маму не покупать мне это некрасивое большущее пальто, ведь мне совсем не холодно и еще налазит на меня и даже не рвется это чудное пальтишко – дедов подарок.