Не помню, что мы делали в классе. Но на переменке мы все дружно поскакали осваивать школьный двор. Уж где мы нашли глубокую, свежевырытую, длинную канаву, осыпающуюся под нашими руками добротной смесью глины и песка. Мы скакали в ней, как оглашенные, пока за нами не пришла наша учительница, и не велела нам строиться во дворе. Я умудрилась еще поскакать и прибежала последней.
Оказывается, школа пригласила фотографа. И сейчас мы все будем фотографироваться. Пока очередь нашего класса еще не дошла, учительница расфасовала нас для приглядности будущей фотографии, и велела всем отряхнуть с себя последствия наших баталий в канаве. Она поправили всем девчонкам косички, а мальчишкам их чубчики, расчесав всем волосы своим красивым гребнем. Когда дошла очередь до меня, выяснилось, что моя красивая синяя лента выскользнула во время баталий. Я к такой мелочи, как прическа, не привыкла. И не заметила пропажи. К нам шёл уже фотограф со своей треногой.
Учительница взяла свой гребень и собрала им мои волосы спереди, а сзади скрепила их «наживульку» одной из своих шпилек. Она поставила меня рядом с собой. И велела не шевелить головой. Так мы и вышли с ней на снимке обе растрепанные, она от падающей мощи её волос, освободившихся от сдерживающего их гребня. И я с её гребнем, оказавшимся мне большим, из-под которого торчали мои вихры, выбившиеся из него в своем стремлении к бегу.
И еще. Я помню мой первородный восторг от получаемых знаний. Я неслась домой всё-всё пересказать, показать. Похвастаться!
Я читала запоем букварь. Причем каждый следующий урок, я готовила от начальной корки до текущего момента. Моя жизнь в школе катилась с открытым ртом от усердия на уроках, с кучей песка в волосах от перемен. И символической лупцовкой меня за очередную потерянную ленту.
Мне нравилась наша школа, наш дом, наша улица и все канавы, которыми почему-то изобиловал в тот год наш Затон. Физзарядка, часть которой наша учительница тратила на чтение или чистописание, нам практически была ни к чему. Мы с радостью писали. Но ничто не могло заставить нашу армаду из нескольких классов послевоенной радости наших родителей устоять от соблазна заняться физкультурой дополнительно, в свободное от школы время. Наши портфели оказались крепкими. Ноги быстрыми. И многочисленные фобии и запреты сегодняшних родителей к счастью нас и наших родителей еще не зародились в нашем государстве и не могли никого пугать. Мы были счастливы своим первородным незнанием никаких страхов. Мы скакали и прыгали как первородное счастье.