Я помню своего маленького брата, выручавшего нас, когда нам в городе не хватало денег на новый заход на полюбившийся фильм.
Он доставал из валенок спрятанный пятак. И мы шли в зал смотреть кино, довольные, что впереди снова фильм. И еще по мороженому. И, если лизать медленно, и слизывать вовремя все капли, тающего от тепла зрительного зала мороженого, то его хватит почти на полфильма.
Братишка!
Не бежать нам больше в этой жизни из кино по темным улицам городской окраины, стуча зубами, сначала от страха, а потом и от холода. Не отмерять нам больше свой страх пробегаемыми, притихшими посёлками, которые были для нас верстовыми столбами, отмечающими наш путь до дома.
Не нестись нам по высокой двухкилометровой дамбе через застывшее болото, с которой нам некуда было деться, и мы жались друг к другу, уступая дорогу последнему рейсовому автобусу, обогнавшему нас и даже не заметившему в окружающей бесфонарной мгле две детские фигурки заядлых киношников, почти на краю обрыва с этой узкой дороги. Мы даже не подозревали, что можно поехать зайцем. А все наши билетные деньги мы излизали в виде мороженых.
Не переживать нам, замерзшим от пронизывающего ветра, на бегу, о предстоящей порке от мамки, которая отпустила нас на дневной сеанс. А добрые тёти, кассир и контролер, в городском кинотеатре только смеялись, как мы выискиваем в своих валенках «экономки» на следующие сеансы.
Вовке совсем не повезло ни с первой, ни с последующими учительницами. Они не дотягивали до моей учительницы по своей заразительности к обучению. Я долго пересказывала Вовке свои знания, пока его учительница не возмутилась Вовкиной самостоятельностью в обучении. Он ей отвечал не её трафаретами, которые она вдалбливала своим ученикам без объяснений.
Её метода была зубрежка. Он отвечал разумной логикой моей учительницы в моём вольном пересказе. И Зубрилке не понравилась не зазубренная вольность в пересказе осмысленных знаний.
Спасибо тебе, моя первая и она же последняя учительница!
Учившаяся вместе с нами, и бегавшая, как раньше мой папка и его товарищи, через реку в большой город, в институт.
Я помню, как уже в средних классах, наша с братом общая учительница по химии и подруга моей матери пыталась выровнять положение с Вовкиным образованием.
Но, поезд тяги к знаниям уже прошел мимо него.
Однажды она, наша химичка – худенькая, строгая дама пришла в наш класс и вызвала меня к доске. После ответа на пятерку, она сказала:
– Нехорошо это, что ты, сестра, ходила вчера в кино.
Я стала возражать, что я выучила и пошла.
– Так-то оно так! Да вот я твоего брата вызвала к доске, а он ничего не знал. И, когда я ему пару поставила, он возмутился: