Пушкин стоял на Сенатской площади перед памятником. Медный всадник делил эту площадь пополам, а площадь делила жизнь Пушкина на две части. Свободная жизнь повесы до восстания декабристов, и жизнь изгнанника внутри отечества – после. Его поэзия крылатыми свободными мыслями укрепляла замысел боевых офицеров. Конституция, федерация, законодательная и исполнительная власть, дума, отмена крепостного права, равенство перед законом. Какие знакомые и справедливые слова сегодня. А тогда, в 1825 году, эти слова убили сотни офицеров. Казнен близкий друг, поэт Рылеев, сосланы в Сибирь на вечное поселение лицейские друзья: Пущин и Кюхельбекер. Пушкин потерял свободу передвижения, право на неприкосновенность личной жизни. До конца своих дней поэт находился под неусыпным надзором тайной полиции, все письма вскрывались и подвергались тщательному анализу, а некоторые доходили до императора. Ради искусства Пушкин пожертвовал своей честью. Только находясь на службе у императора, он имел допуск к архивам, в которых он начал свой самый грандиозный прозаический труд. И один из героев этой последней работы сидел сейчас на бронзовом коне. Пушкин, дружище Иисус, мой вдохновитель художественного историзма! Каждая строчка, каждое слово, каждая буква «Арапа Петра Великого» звенит силой гения. Читать невозможно: будь это книга, журнал, или монитор компьютера; все страницы неоконченного произведения залиты кровью смертельной дуэли. Алые пятна расплываются, текут, заливают буквы, выдавливая слезы жалости, мешают читать. Как же это по-русски, довести ссору между родственниками до кровавой смертельной битвы!
–Юлия! Пушкин погиб!– каждый раз это событие режет моё сердце, будто свежая трагическая новость.
–Я знаю,– с сочувствием ответила она. – Пойдем, Эрмитаж уже открыт.
Мы направились через Сенатскую площадь в сторону Дворцовой. Все пространство было усеяно трупами погибших мятежников декабристов. Мороз уже насквозь пропитывал их изуродованные картечью тела. Где группами, где поодиночке лежали трупы, их кровь пропитывала утоптанный снег. Команда солдат уже приступила к ликвидации последствий. За одну ночь нужно было скрыть все следы первой настоящей революции. Лошади, пугаясь мертвых тел, резали полозьями окровавленный снег в сторону реки. Везти совсем недалеко, Нева рядом. Просторные проруби, как могилы, чернели холодной пустотой смерти. Тихонько крестя каждого мученика, солдаты хоронили своих соотечественников прямо в ледяную воду. Вот и Нева становилась святой. Великие святые русские реки! Принимая в свои воды окоченевшие трупы, Нева поклялась больше никогда не быть теплой. С этих пор каждая капля этой реки, за свою короткую жизнь, от Финского залива до Ладожского озера, в любое время года никогда не прогревается. От этого и не любят санкт-петербуржцы свой холодный, сырой, серый климат. Это им память от всех погибших революционеров. Другая команда солдат везет на площадь горы свежего снега, втаптывают сапогами кровавые следы мятежа, засыпают, будто готовят чистую бумагу для новых историй русских восстаний. Всё, дело сделано, мятежники пропали без вести, и концы в воду.