Власть предназначений (Хирный) - страница 94
В детстве, совсем мальчишками, мы всегда забирались на самые высокие деревья; совсем не имело значения, чем занимались в густых кронах: строили шалаши, воровали яблоки для девчонок, катались на ветках, искали рогатки, прятались от взрослых – инстинкты древних плацентарных млекопитающих предков гнали приматов повыше от заселенной хищниками земли. Спасаться от саблезубых тигров или искать плод запретного дерева – что научило нас так весело скакать по деревьям? Ловкий, крепкий человекообразный гуманоид взобрался повыше, надеясь сверху заметить что-то необычное, иное, отдельное от города поэтов и императоров; да так быстро, словно доказывал теорию Дарвина о происхождении видов, начитавшись научных статей на стендах Московского зоопарка.
В районе Невского проспекта, между классическими коробками, недалеко от дома Зингера краснела миниатюрная ветряная мельница. Совсем необычный атом среди архитектурных молекул мечты молодёжи о жизни в каменных колодцах города, домов с высокими потолками в квартирах старого Санкт-Петербурга. Маленькая пристройка на крыше здания крутила своими светящимися лопастями, вырисовывая яркое колесо несовершенства работы человеческого мозга. Комичные гигантские цветочные горшки с кустами облепихи, культурно мешали парковать людям свои автомобили напротив главного фасада. На крыльце над парадным стеклянным входом на французском языке светились красные буквы: « J'ai du mal à être choquè!». Верно храм удовольствий, если речь на вывеске не о шоколаде! Какие любопытные фантазии, императорские уроки налицо: французский Версаль и симметричным ответом – Эрмитаж. Любопытство втолкнуло меня в черные внутренности русской «Красной мельницы», где в тихой атмосфере вечернего кинотеатра голоса артистов фильма о чем-то крепко спорили. Женский голос был Её, а другой, совсем незнакомый. Чуть позже я узнал и мужской тембр. Голоса ругались, бились друг об друга, звенели, взбивали свежий коктейль страсти:
– Ты остаёшься со мной?
– Остаюсь с тобой? Почему? Мы же всё время ругаемся!
– Вот почему! Мы ругаемся: ты называешь меня самодовольным мерзавцем, я тебя – занозой! Ну и что? Ты такая почти всегда! Я не боюсь тебя обидеть. Ты в две секунды успокоишься и опять начнешь выводить меня из себя!
– Вывод?
– Жизнь будет не лёгкой, а наоборот, очень трудной. Придётся бороться с этим каждый день, но я буду бороться, потому, что ты мне нужна! Я хочу, чтобы ты была со мной, каждый миг, всегда! Я тебя прошу! Пожалуйста…
Время и события совершенно не меняли Её тембра и громкости. Нежный бархат сминал другие желания, и мне хотелось слушать его снова и снова. Твой голос. Мягкий, густой и сладкий. Такой густой и сладкий, что из него можно делать варенье на зиму. И вот, простывший в феврале, когда болезнь проникает в горло и нос, съедает все нервы и терпение, бросает в жар и бесит, я пью чай с вареньем из твоего голоса. Эти родные и близкие нотки успокаивают, отвлекают, смягчают, перекрывают страдания от пустой болезни. Из твоего голоса можно делать вишнёвую наливку, такой он крепкий, зрелый и терпкий одновременно. Его можно пить маленькими порциями, окуная в него свою грусть и заботы, с ним можно коротать время, приглашая друзей и угощая всех потрясающе вкусным напитком. От него постепенно кружиться голова, и уходит накопившаяся усталость. Часами пить его, а все мало; хотеть его всё больше и больше. Сколько лет мы знакомы, а твой голос все так же свеж и вкусен. Он законсервирован. Феномен сгущёнки. Вкусен, полезен и бесконечен, особенно для гурманов – детишек. Это верно и для меня. Я ребёнком, всегда любил сгущёнку. Налить на хрустящую корочку, поджаренную в тостере, добавить в кашу для сладости. А можно сварить и сделать из него пасту для сердца круассанов. Я любитель вареной сгущёнки. Сгущёнка голоса капает и растекается повсюду липкими мазками. Когда твоего голоса много и ты в хорошем настроении, в нем можно принимать теплые ванны. Его температуру можно регулировать своим отношением к тебе. От этого твой голос может быть кипятком или студеной водой родника. И это всегда прекрасно, лишь бы его было много. Хочешь ты принять ванну или утолить свою жажду – лишь бы хватило. Твой голос был жизненно важен для меня – с нотками смеха, будто в ванну насыпали розовых лепестков. Со звуками поцелуев, словно у родниковой воды мягкий, сладкий привкус. Милая – говори и смейся всегда. Твой голос чудо природы, он не может надоесть, пресытить, приесться. Он живая вода красивого водопада, всегда толкает с желанием окунуться в него. В его природную красоту. Я был влюблен в этот голос.