Тут она проснулась, открыв веки и тяжело дыша. Она подняла свое тело, посмотрела в окно и увидела ранний нежный рассвет, который сонливых сразу клонит ко сну, а бодрствующих наоборот. Лучики света освещали некоторые области ее кровати. Солнце встретило ее вполне дружелюбно и с некой теплой любовью, что даже дало улыбке на секунду промелькнуть на устах. После, Лили отвела взгляд от этого пейзажа, взглянула на время, упала головой на подушку и горько заплакала, прикрывая свое лицо руками, не давая стеклянным слезам остаться на щеке.
Есть такое „Я“
– Пожалуйста, не забудь это передать тете Наташе, а то она приболела, а тебе и так по пути. – сказала мать юноши и поцеловала его. – Давай, потом позвони мне, вечером.
Молодой человек ушел с пакетом, в котором лежали контейнеры с разными супами. Он был студентом юридического факультета на втором курсе. Отца уже как два года не было, по причине неожиданной остановки сердца. Матери после его смерти передан был бизнес, который начал приносить в два раза больше дохода, чем в последние годы. Она обладала даром отличной руководительницы и к тому же это никак не конфликтовало с ролью заботливой, любящей мамы в семье.
Юношу звали Эдвард, сокращенно все друзья звали его Эд. На юрфаке он не слыл как умный, с интересными мозгами молодой человек – он не был отличником, но на хорошиста (если уместно такое слово использовать при характеристике студента) вполне себе претендовал. Все общались с ним нормально и у него был свой узкий круг общения, в который входило два, три человека. В глазах знакомых он представал жизнерадостным, открытым, общительным, заурядным в плане личностной характеристики человеком. Никто не видел его в картине очень успешной жизни, где Эдвард может позволить себе все что угодно – для них он скорее был человеком, который будет подниматься по самой стандартной и банальной социальной лестнице, где ближе уже к старости он и вправду будет занимать один из важных постов либо же после смерти матери ему передастся весь отцовский бизнес. В какой-то степени они правда были правы, но упустили, а точнее никак не поняли, что внутри этот юноша был все же другим и чуть ли не каждый день, после того как была окончена школа, он размышлял над собственной судьбой и боролся с внутренними искусами; но стоит уточнить, что эти испытания не были слишком жестоки и трудны – не для преодоления, а при желании забыть об этом. Его не занимали на длинном расстоянии мысли, поэтому в большинстве случаев, когда он снова опускался в эти темные дебри самокритики, его хватало только на десять, двадцать минут, но не более получаса, потому что он легко забывался в самой реальности, когда слышал уведомление в телефоне или звонок от друга.