Всякая Всячина I (Люблин) - страница 26

Странно, почему именно такие ассоциации сопровождал собою сон: она представила себя женщиной, скорее всего аристократкой, девятнадцатого века. На ней было надето прекрасное черное платье, туфельки идеально гармонировали со всем внешним видом и на голове красовался причудливый с первого взгляда бант, но весьма элегантный. Она сидела в карете одна, только кучер вез ее куда-то по брусчатой дороге, проезжая мимо таких же статных пешеходов и карет других господ. Сама она сидела внутри, поникнув головой и теребя пальцами какой-то лоскуток. Она понятия не имела куда направлялась эта карета; смутная, не четкая картина перед ее глазами от первого лица во сне, позволяла общие черты внутренней отделки этого старого транспорта рассмотреть, но кроме красного бархата, визуально красивых вышивок тканью золотого цвета она больше ничего важного и интересного для себя не приметила.

Сон порой может передавать исторические и не только сценки настолько реалистично, что ты сталкиваешься с мыслью: «А что если я сейчас нечаянно коснулся настоящей истории, не той которую мы видем на картинах, читаем в книжках, а самый что не на есть настоящий дух того времени, который не вернуть никогда?». Происходит так редко и не со всеми, особенно сам по себе факт осознания, что именно так и было, но если такое случается – это непередаваемое ощущение. С чем-то подобным столкнулась сейчас Лили.

Спустя мгновение карета остановилась, кучер бегом пошел отворять дверь и предложил ей свою руку для помощи. Она с радостью приняла это предложение и улыбнулась самой правильной для того времени улыбкой, что подтолкнуло ее на мысль, как же она хорошо вжилась в эту временную роль. Перед ее глазами очутился роскошный, помпезный дворец, который был уж слишком большим и величественным для нее. Некая дрожь прошла по телу от такой картины, но она собралась с силами и вошла внутрь, ожидая фантастический, сказочный бал, на котором ее пригласят на танец разные господа. Примерно так и оказалось: огромный центральный зал светился золотом и настоящей дороговизной. Ее встретили удивленным взглядом, шепот пробежал в толпе. Она ощутила на себе внимание публики и возвеличила себя до неузнаваемости, что ее саму поразило. Прошло время, сон тоже это не кино, так что не все передавалось с точностью и нормально синхронизировано. Следующая картина была такой: она стояла в центре с молодым человеком и они танцевали вальс. Он вел ее, схватив крепко за талию, а она смотрела прямо ему в глаза, будто ведя какую-то зрительную борьбу с ее товарищем. Музыка закончилась, все разошлись по разным сторонам, собравшись во множество кружков. Она нашла свою компанию, в которую ее привлек этот же самый мужчина, представив своим друзьям Лили как давнешнюю знакомую, с которой они провели много времени вместе. Она продолжала держать себя подобающе, с немного приподнятой головой и идеальной осанкой. После знакомства началась беседа, которая для Лили звучала примерно как язык жестов, с иногда выскакивающими клочками речи. Долго это не продолжалось и сразу, спустя несколько мимолетных переходов, она очутилась в карете, но уже в другой: единственную разницу, которую она смогла заметить – это колорит цветов и другого материала обивка, а также, конечно, присутствие нового спутника. Они молчали и даже не переглядывались друг с другом: Лили каждый раз поворачивала свою голову в его сторону, но его взгляд постоянно был устремлен на убегающую дорогу. Показалось на секунду, что она и впрямь обиделась, как настоящая кокетка того времени из-за недостатка внимания к своей персоне, особенно будучи женщиной, но он являлся слишком непоколебимым мужчиной: ни громкие вздохи, ни легкие касания ее руки – ничего не отвлекало его. Она в свою очередь подумала, что будет смешно резко схватиться за его фрак и повернуть лицом к ней – так она и поступила. Лили, как только ухватилась своими ноготками за плечо мужчины и повернула к себе, то увидела перед собой ужасную физиономию, скорее даже жуткую, от которой не хотелось блевать, а скорее молча страшиться этой картины. Лицо было так знакомо, но одновременно с этим настолько изуродовано, что не было никакого шанса без искривления гримасы взглянуть на него. На лице у нее она ощутила тяжелые капли слез, которые застыли под глазами: две на правой щеке, три на левой. Камера как бы сместилась, благодаря чему Лили смогла увидеть свое бледное лицо со слезами и черными ресницами, кончики которых в виде угольных бусинок ударялись в подбровную часть кости. Она застыла, страх заполнил всю ее душу…