Лидия сценично подняла глаза к небу и произнесла:
–Вот те крест – никому! Но подумай сама, допустим, ты найдёшь ребёнка, что дальше? Всё равно рано или поздно об этом станет известно. Родственники его матери, её знакомые, да мало ли ещё кто… Ты со всех возьмёшь подписку о неразглашении? Липа, пойми, частный сыщик сделает это намного быстрее, чем ты или даже мы с тобой вместе взятые. Да и не в том возрасте мы, чтобы играть в детективов.
–Нет, не хочу даже слышать ни о чём. Я сама. Ну, хотя бы попробую, вдруг получится. И не такие мы старухи, не прибедняйся.
–Тебя не переспоришь, – вздохнула Лидия, – но сейчас я должна закончить одну большую книгу, и так время поджимает, поэтому, рассчитывай только на себя.
Лидия надеялась, что изнеженная бездельем соседка спасует перед трудностями и согласится обратиться к специалистам, но не тут-то было. Олимпиада встала, подошла к зеркальному витражу на двери кухни, увидела своё отражение и ахнула:
–Боже мой, на кого я похожа… Бледная, растрёпанная… Пойду я, Лидочка, в порядок себя приведу и подумаю, с чего поиски начать, – она похлопала себя по щекам, убрала со лба непослушный локон, расправила плечи и вышла в прихожую.
Лидия только головой покачала:
–Ну не артистка ли? Только что в полуобмороке пребывала, а теперь прихорашиваться пошла.
Первым делом Олимпиада привела себя в обычный вид (так ей лучше думалось), нанесла маску, что бы лицо приобрело здоровый румянец, уложила волосы и сделала макияж. Все эти действия были доведены до автоматизма долгими годами практики и не заняли больше получаса.
Сидя в своей спальне перед старинным резным туалетным столиком из карельской берёзы, Олимпиада Аркадьевна говорила со своим отражением в зеркале: «Думай, Липонька, думай, с чего начать».
Она не была глупой, просто редко напрягала свои извилины, потому как отлаженный и устроенный быт, достаток и беззаботность существования не требовали от неё умственных нагрузок. Но не зря же она была дочерью академика, серого вещества в голове у неё хватало.
Поразмыслив немного, Олимпиада Аркадьевна составила в уме чёткий план своих дальнейших действий по поиску внука. Первым делом следовало обзвонить всех друзей Святослава. Если он скрывал отношения с этой «бледной молью» от матери, то друзья, вероятно, могли быть в курсе.
Хороший план – это уже полдела, и удовлетворённая результатом своих интеллектуальных изысканий, Олимпиада Аркадьевна улыбнулась сама себе.
Дверь в квартиру закрылась с таким грохотом, что хозяйка вздрогнула, это пришла домработница Соня. Сколько раз ругала её Олимпиада Аркадьевна за то, что та хлопает дверью, но всё бесполезно. Соня выслушивала с виноватым видом нашкодившей собачонки все претензии хозяйки и через минуту благополучно о них забывала. По натуре она была абсолютным ребёнком в свои тридцать лет, весёлым и лёгким, ни на что не обижалась, во всём искала и находила хорошее. Именно эти качества позволили ей оставаться в доме Гражинских дольше других. Вынести сварливость хозяйки вкупе с её капризностью больше полугода смогли лишь немногие из прислуги.