–Затем, что искать своего сына меня попросил Святослав. Или ты забыла? А насчёт того, допускаю или не допускаю, так это просто решается. Нужно только сделать генетическую экспертизу, и будет всё ясно, внук или не внук.
–Господи! Ну, найдёшь ты эту девушку, и что дальше? Ведь ты это делаешь не от чистого сердца, чтобы искупить свою вину. Может, у неё всё в порядке. Может, она замужем и счастлива. Или ты думаешь, что она несчастная сидит в своей деревне, проливая слёзы, и ждёт, когда ты, ваше высочество, до неё снизойдёшь? Ты же терпеть не можешь тех, кто не вышел родословной. Как собираешься с ней общаться? Представляю, какую ты трагедию разыграла бы, если б Святослав осмелился привести её домой, когда они встречались.
–Мне казалось, что Святослав должен быть более разборчив в женщинах, – вздохнула Олимпиада, – вокруг него всегда были такие красавицы из хороших семей, а тут вдруг непонятно что…, даже определение для неё трудно подобрать, – Олимпиаду осенила мысль, – а вдруг Святослав имел в виду другого сына, от другой приличной девушки?
–Мне порой хочется дать тебе затрещину, ну почему ты заранее решила, что та девушка с ребёнком – неприличная? – вышла из себя Лидия, вскочила со стула и подошла к окну, чтобы не смотреть на свою подругу.
–Приличные в подоле не приносят, – парировала Олимпиада.
–Сама себе противоречишь.
–Ладно, хватит об этом, приличная или неприличная, надо искать её. Только как это сделать, если даже имя неизвестно? И она явно не москвичка. Что же делать? Я должна выполнить просьбу Святослава, должна.
Лидия допила кофе, взяла из рук Олимпиады остывшую чашку, которую та ни разу не пригубила, и спросила:
–Сварить свежего?
–Что? – растерянно посмотрела на неё Олимпиада, – а, нет… Не до кофе мне сейчас. Как же найти её? Лидочка, у тебя светлая голова, посоветуй что-нибудь.
Лидия мыла чашки и под звук, льющийся воды соображала, как же поступить.
–Надо обратиться в частную сыскную контору, – сказала она, вытирая руки вышитым крестиком полотенцем. Такие льняные рушники она очень любила, иногда покупала их сама, когда ездила куда-нибудь в русскую глубинку, а больше дарили друзья, зная о её пристрастии ко всему, сделанному руками и с душой.
–Что ты! Что ты! – всполошилась Олимпиада, – я не позволю, что бы посторонние копались в грязном белье моей семьи.
–Им всё равно, в чём копаться, лишь бы платили достойно, – возразила Лидия.
–Нет, всё может всплыть наружу. Представь, как это будет выглядеть, внук профессора Гражинского, обнаружился только через полгода после смерти своего отца. Я хочу, чтобы всё осталось между нами. Обещай, Лидия, что никто, кроме тебя не узнает моей тайны.