–Бедняжка, досталось же тебе… Ты устал очень. «Засыпай, обо всём поговорим завтра», – сказала Настя, поправила подушку и подоткнула одеяло, – разреши мне ещё посидеть рядышком.
–Сиди, – широко зевая, ответил Данька, проверил, на месте ли его банка с сокровищами, спрятанная под подушку для сохранности, и закрыл глаза.
Скоро он уже сопел ровно и спокойно, свернувшись калачиком, положив ладошку под щеку, и, чему-то улыбаясь во сне. Настя, стараясь не дышать, чтобы не потревожить его сон, вышла из комнаты. Постояла немного у двери и поспешила поделиться с Игорем тем, что узнала, но того в доме не было. И Настя решила, что он снова пьёт в гараже, как делал это почти каждый вечер. Как он может пьянствовать, когда его помощь сейчас так нужна маленькому человечку? От отчаяния ей захотелось разреветься в голос. Чтобы не услышал Данька, она выскочила из дома на террасу, где и наткнулась на мужа. Он сидел на ступеньках.
–Ой, – от неожиданности сказала Настя, – а я подумала, что…
–Что я в гараже в обнимку с бутылкой, – продолжил за неё Игорь.
Настя промолчала, а он добавил:
–Присядь.
Когда она пристроилась рядом, накинул ей на плечи безрукавку из овчины. Помолчали немного. Игорь как будто собирался с силами, не решаясь начать разговор.
–Ты прости меня, Насть, за то, что душу твою в канаты свивал и рвал их, рвал… Я только сейчас понял, почему. До того, как меня из армии выставили, я ведь только и умел, что убивать да спасать, спасать да убивать. А здесь спасать некого. Ты сильнее и лучше меня. Ты отказалась от любимой работы, уехала со мной в Тмутаракань, лишь бы мне было лучше, лишь бы я быстрее оклемался, да к нормальной жизни вернулся. Но я забыл, какая она, эта нормальная жизнь. За время службы рядом со мной были только проверенные и перепроверенные бойцы, каждому из них я доверил бы свою жизнь, не задумываясь ни на секунду. Вот и тебя я будто проверял каждый раз, насколько сильно ты меня любишь, насколько тебя хватит, когда ты сломаешься и сбежишь обратно в Москву. Или всё-таки не сбежишь… От меня родная мать отказалась, а ты как неваляшка, встаёшь и продолжаешь меня спасать. Я от осознания собственного ничтожества бешусь: как же, я такой супермен, опытный боец, а меня списают, жалею себя и пью, а когда пью, все для меня – враги. В общем, замкнутый круг какой-то.
Игорь посмотрел на свою маленькую, такую хрупкую и такую сильную жену. Она молчала, глядя на поднимающийся из-за леса жёлтый лунный диск, молчала потому, что Игорю нельзя было сейчас мешать. Пусть выплеснет из себя всё, что накопилось, а потом они обо всём забудут. Настя забудет о своих слезах, пролитых в подушку. Забудет, как потеряла ребёнка, после того, как просидела вот так же на крылечке холодной осенней ночью, ожидая, когда пьяный муж уснёт. Забудет приговор врачей: бесплодна. Хорошо бы и Игорю забыть о том, сколько боли он причинил своей жене, иначе, как жить рядом с ней, осознавая свою вину.