–Вряд ли мы встречались, – ответил он.
–Мои глаза меня не подводят, – задумчиво произнесла Лачи, поднося к губам длинный мундштук с тёмно-коричневой сигаретой. Делая глубокую затяжку, она всё пыталась понять, почему таким знакомым показалось ей лицо гостя.
Тем временем разговор переместился в просторную гостиную, в которой из мебели были лишь несколько длинных диванов по периметру да журнальные столики. Телевизор в полстены, да несколько пёстрых ковров на полу внахлёст – вот и всё украшение комнаты. Но она не казалась пустой.
Им навстречу выбежала девочка.
–Солнышко, принеси нам чай, – сказала старая цыганка, а сама предложила гостю сесть.
–Добрый ты человек, вижу… а за Даньку я всю душу себе вынула, всё переживала, как он там, в этом казённом доме. Кто его приголубит, да пожалеет. Он как родной нам был, такую радость в нашу семью принёс, что и не передать. Слушай, если не торопишься, расскажу всё, как было.
–Не тороплюсь, – сказал Игорь.
И потёк рассказ цыганки неторопливым ручейком.
Попал в их деревню Данька нежданно-негаданно, благодаря Радыме, старшей невестке старой цыганки.
В ту осень стужа пришла очень рано, в октябре стояли такие морозы, какие и в ноябре нечасто бывают. Радыма, как большинство местных цыганок, зарабатывала на хлеб на московских вокзалах да на рынках. Спеша вечером на электричку, Радыма наткнулась на девушку у подземного перехода. Та стояла в распахнутом пальтишке, с непокрытой головой, глядя в одну точку, держа коляску посиневшими от холода руками. Она, как будто, не замечала ни пронизывающего ледяного ветра, ни спешащей толпы людей, толкающей её, то в бок, то в спину. Ещё немного, и коляска полетела бы по ступенькам вниз.
Радыма вытащила девушку из людского потока и спросила, не нужна ли помощь, но та не услышала её. Пришлось немножко встряхнуть молодую мамашу. Придя в себя, она стала озираться, не понимая, как сюда попала и куда теперь идти. Радыма отвела её на вокзал, нашла свободное место в зале ожидания, усадила, принесла горячего чая. Малыш всё это время спал. Коляска у него добрая была, зимняя. Он сидел в ней, как в тёплом коконе.
Цыгане – хорошие психологи, и Радыме не нужно было спрашивать, чтобы понять, что девушка попала в трудную ситуацию, и не видит пока выхода из неё. Понемногу девушка отогрелась, представилась Светланой, рассказала, что её поезд будет только завтра вечером, что ночевать ей негде, и что денег осталось только на обратный билет.
Радыма пожалела бедную девушку, пригласила её, усталую и замёрзшую к себе в дом. Полчаса на электричке, и они приехали в цыганскую деревню.