— Ты такая смешная, когда злишься, — Волков убрал руку с руля и потрепал меня по щеке. Как маленькую! Ну уж нет!
— Ты считаешь меня маленькой? Серьезно, Артур?
— Ну не то чтобы взрослой…
— Но мне 21! Мне же не пятнадцать. И мне не нужны никакие подарки, — я отвернулась от Волкова. Я никогда не буду в его глазах выглядеть нормальной девушкой, с которой можно встречаться? Он будет видеть во мне малышку? Что за дурацкие принципы или комплексы или… моего словарного запаса даже не хватило чтобы назвать это как-нибудь умным термином. Поэтому я залезла в поисковик в телефоне.
“как называется предвзятое отношения к младшим по возрасту” — забила я в поиск.
Поиск сразу же выдал полезную информацию — “Дискриминация по возрасту, эйджизм (англ. aegis [ˈeɪdʒ.ɪzm̩], от англ. age — «возраст») — дискриминация человека на основании его возраста. Проявляется в готовности воспринимать адекватно и сотрудничать лишь с теми людьми, кто соответствует некоему заранее установленному критерию возраста.”
Вот именно! Волков был дурацким эйджистом. Только не знал об этом. А это, вообще, лечится?
— Рит?
— Ты в курсе, что ты эйджист? — я нахмурилась и ткнула своим телефоном ему в лицо.
— Эйджист?
— Именно, — я фыркнула. — Ты не можешь меня дискриминировать по возрастному признаку. Я, между прочим, младше тебя всего на несколько лет.
— Понятно, — он улыбнулся. — Не хотел тебя обидеть, честно.
— Я не обиделась, Артур. Я просто считаю, что так не честно. Ты даже не даешь мне никакого шанса, — упс! Что я только что сказала?
— Шанса? Какого шанса?
— Показать тебе, что я не маленькая девочка, вот какого, — я снова отвернулась от Волкова, а щеки горели ярче фонарей на улице. И угораздило же тебя, Рита, ляпнуть такое?! Мамочки!
В салоне машины повисло такое молчание, от которого захотелось завыть, а потом выскочить через окошко прямо на проезжую часть и дождаться грузовика с ядерными отходами.
Он остановился возле подъезда, а я схватила букет с заднего сиденья машины и выскочила на морозный воздух. У меня, кажется, даже коленки тряслись. Рита-трусиха, вот как тебя надо было называть в школе, а не Ритка- Маргаритка. Из меня была такая же маргаритка, как из Колесникова — балерина.
— Не сердись, — голос Волкова застал меня врасплох где-то в области моей шеи.
— Все нормально, Артур. Ты не виноват, это всё — послесессионный стресс, как говорит Катька.
— Окей, — он приобнял меня за талию и мы вошли в подъезд.
На нас смотрели около семи пар глаз. Ну как на меня… на Волкова, в основном, смотрели.
— Мать твою, — шепот Катьки услышала кажется даже мать моя. Ох, это будет тяжелый вечер.