Ничего особенного в этих примерах нет, особенность заключалась в регулярности, с которой он говорил о таких вещах. Словно доказывая этим окружающим, а больше даже себе, что он человек способный мыслить и выбирать, окруженный понятными ему вещами, создавая таким образом уют.
Я отпросился на два часа раньше под предлогом плохого самочувствия и поехал к себе за видеокассетами. Забыв поесть, я тут же отправился к родителям.
Когда я ехал в метро, люди вокруг показались мне странными. Некоторые периодически на меня поглядывали. Хотя наверно, всегда так происходит. Люди сидят лицом к лицу в движущейся банке под землей и девать глаза некуда, вынуждены время от времени друг друга разглядывать. Но сейчас это воспринималось иначе. Многие спасались от навязчивого присутствия других, уткнувшись носом в телефон или книгу, но мне было некуда деваться. Я ощущал на себе неосязаемое прикосновение черных зрачков, брошенных на меня сквозь пустоту вагона.
А может, человек с тающим лицом тоже здесь? Может, он обрел силу, потому что я о нем писал, и теперь он всегда со мной? А значит, это он снимал видео?
Бред! Полный бред!
Может, это кто-то из друзей решил пошутить? Но это не похоже на шутку. Тогда может всерьез… кто-то из друзей.
Я был уверен на сто процентов, что это не мой лучший друг Костя, с которым я сейчас должен встретиться. Ладно, на девяносто девять процентов.
Я перебрал в голове всех моих друзей, товарищей и близких знакомых, сотрудника теперешнего и пару предыдущих. Среди них было не много тех, кто меня хорошо знал, но… я даже не знаю. Сложно представить – кому это может понадобиться и зачем?
Но я же видел там человека с тающим лицом! Он был не на одной, а даже на нескольких записях. Точь в точь, каким я его видел в детстве (если это было на самом деле). Точь в точь, каким я его описал в своем рассказе. Точь в точь, как…
7
Четверг. Вечер
– Даже не знаю, что сказать. У тебя есть хоть какие-то мысли – кто это вообще может быть? – спросил Костя.
– Без понятия, – ответил я.
Я не хотел рассказывать другу про человека с расплавленным лицом. Хотя он знает о его псевдо-существовании, раньше я делился с ним историями из детства и говорил, что собираюсь написать о нем рассказ. Но сейчас не приплетал его к сложившейся ситуации, не говорил, что видел его на этих записях. Это напоминало безумие, а я не хотел выглядеть как сумасшедший в глазах своего друга. Тем более такого друга, как Костя, ведь он видел окружающий мир схемами. Всегда все четко разграничивал. Иногда казалось, что он смотрит на реальность через прозрачный листок в клетку – одно явление там, другое здесь, каждое на своем месте. Хотя бывало он преподносил сюрпризы, которые шли в разрез с этим мнением. Впрочем, судить его линейно – это прибегать к его взгляду на жизнь.