— Черт! — выдыхает. — Марина, никогда не тяни руки к волыне, мало ли… Он заслужил, поверь! А тебе нужно было просто меня послушать, и не смотреть туда, куда не положено!
Он заслужил смерть? Возможно, но разве Андрею решать?
— Светлячок, перестань, — чуть раздраженно бросает Андрей. Притягивает меня за задеревеневшую талию, обнимает. — Не жалей его! Из-за Штопора девушку изнасиловали — такую-же, как ты. У неплохой девчонки теперь вся жизнь под откос, и кто знает, сможет ли она с этим справиться.
— Полиция…
— Даже если доказать изнасилование, то какие сроки дают? Возможно, условкой бы отделался, или по УДО бы вышел, — кривится. — Я сделал то, что должен был. Своих я должен защищать — я и защитил. Жаль, конечно, что ты видела, но не делай вид, что ты не знала ничего про меня!
Дышу, пытаясь успокоиться. Пытаясь осознать сказанное им. Хочется закричать, что не имеет он право решать, кому жить, а кому умирать! Что он не Бог! Что закон есть — да, несовершенный, но можно ведь добиться справедливости!
Молчу. Лицемерно это прозвучит, ведь изнасилуй меня кто — устроило бы меня такое наказание для насильника, о которых я в газетах читала? Когда не наказание, а смех, плевок в лица пострадавшим? Нет.
Но не меняет это ничего.
— Я не знала, что ты на такое способен, — бормочу я, пытаясь сформулировать свою нехитрую мысль. — Я думала, что ты охраняешь бизнесменов, чтобы у них деньги не вымогали. Крышуешь, но не…
— Странно, что ты так думала. Прости, Марина, но ты навыдумывала чепухи, а я ведь и не скрывал ничего, — говорит Андрей, и легко целует меня в висок. Завязывает на мне пальто, выходит, и открывает передо мной дверь. — Тебе нужно отвлечься!
Неделя выдалась странной. Пугающей даже. Я не знала, что делать, и кого винить.
Андрея?
Себя?
Наверное, винить себя стоит. Мне ведь говорили — подруги, родители. Да и сам Андрей не скрывал ничего, просто не рассказывал деталей. А я… дура!
Вот только что мне делать теперь?
Раньше я иногда смотрела ток-шоу, на которые приглашали жен преступников, и думала: «Ну не дуры с такими жить?». Многие жены защищали своих мужей, говорили, что слишком строго на них закон отыгрывается. И вообще — не они плохие.
Жизнь такая.
И вот, я застыла в нерешительности — между Андреем, и своей душой. Взяла у Армена дополнительные смены, чтобы реже появляться дома, чтобы меньше времени с Андреем проводить, и думала. Не ушла пока — не решилась, но как быть рядом с человеком, который убивал, и не стыдится этого?