— Поможешь хирургу, потом мы с тобой разберемся.
Он резко дергает меня за подбородок, вытирает тыльной стороной ладони кровь из моей губы и толкает к двери.
— Идем, — меня тут же хватают за руку и ведут куда-то в сторону, проводят по коридору и открывают дверь в комнату, похожую на переоборудованный медицинский кабинет.
Я щурюсь от ослепительно белого света и несколько секунд привыкаю к нему. Арман лежит на высокой кушетке, а доктор тут же показывает мне, что делать. Я мою руки, надеваю протянутый халат, заправляю волосы в шапочку и надеваю стерильные перчатки.
Я не знаю, в сознании ли Арман и некоторое время топчусь на месте, не решаясь подойти к кушетке.
— Иди сюда, — командует мужчина. — Мы должны вытащить пулю, — говорит он и подкатывает столик с инструментами.
— Наживо? — запинаясь, спрашиваю я.
— Да, он не хочет делать наркоз.
— Но…
— Просто иди сюда, Катя, — вдруг отдает приказ Арман, и я вздрагиваю.
Не успеваю даже бросить взгляд в зеркало, чтобы посмотреть на лицо, и быстро подхожу к мужчине. Врач протягивает мне зажим с тампоном, а сам что-то ищет среди расставленных инструментов. Я бегло смотрю на Армана и замечаю его прищуренный и злой взгляд.
— Кто это сделал? — глухо спрашивает он.
Я открываю рот, но в этот момент хирург приступает к работе. Стон Армана эхом раздается в помещении, вынуждая меня сжать зубы и сдержаться от вздоха, потому что я даже представить не могу, насколько это больно. Я стараюсь ослабить его боль, хватаю со стола влажную ткань и прикладываю к его лбу. Сцепив зубы, Арман рычит, но чуть расслабляется, чувствуя холод.
— Тише, тише, — лепечу я, а сама помогаю врачу и промакиваю кровь.
Арман откидывает голову назад и тяжело дышит сквозь зубы. Я сжимаю руки в кулаки и пытаюсь не думать о том, что ему больно. Что со мной? Я присутствовала на операциях по несколько раз в день, так почему сейчас я впервые вхожу в положение пациента и думаю о том, каково ему. Я сама не замечаю, как обхватываю свободной рукой ладонь Армана и чувствую крепкое сжатие в ответ. Его трясет, он едва дышит, а я промакиваю кровь и молюсь, чтобы все закончилось.
Звук падающей в лоток пули заставляет меня облегченно выдохнуть и тихо прошептать:
— Все закончилось, слышишь? Все закончилось.
Я позволяю себе бережно вытереть пот с его лба, провести рукой по щекам и погладить мужчину по волосам. Его веки дрожат, а рот сжат в тонкую линию. Арман не пытается меня оттолкнуть, накричать, сказать, чтобы ушла и не смела к нему прикасаться. Возможно, у него просто нет на это сил, но я почему-то хочу думать иначе.