Я забываю как дышать от одной мысли, что Ровный нашел Яну. Если он отсутствовал так долго именно поэтому, это даже хорошо. Я не могу поверить в то, что это действительно правда. А еще мне не терпится расспросить у Армана, что с ней, как она, где Ровный ее нашел. Скажет ли он мне? Я надеюсь.
Пока что я просто сижу на кровати и жду, пока Арман закончит переговоры со своими людьми. Откуда-то сбоку доносится скулеж Дикого. Я понимаю, что без обезболивающего и нормальной медицинской помощи он быстро протянет тут ноги, но это ли должно меня заботить? Понимаю, что нет и не беспокоюсь по этому поводу. Мне наплевать на него, но когда ранили Армана я была готова руками доставать пулю, лишь бы он выжил.
Я. Боялась. За него.
Сейчас же мне страшно за сестру. За то, что с ней сделает Арман, если Ровный уже нашел ее. Я боюсь, что ее приведут сюда и она станет той, кем не стала я. Смогу ли я на это смотреть? Уверена, что нет. Не смогу. Как уверена в том, что Арман вряд ли отпустит меня. Да и хочу ли я? Уже не уверена, потому что узнала мужчину другим. Он ведь не всегда жестокий главарь банды. Он умеет быть нежным, ласковым, надежным мужчиной.
— Катя! — я вздрагиваю, когда слышу свое имя, но тут же поднимаюсь. — Иди сюда!
Иду к Арману. К парням, что сосредоточились вокруг него. Подхожу ближе и вижу, как они расступаются, подпуская меня к нему.
— Мне нужна информация о сестре, — спокойно говорит он. — Любые мелочи о ней. Какие места любила, с кем виделась.
— Ресторан “Арбат” неподалеку от квартиры, в которой мы жили, кафешку “У Маришки”, это то, что я знаю и где мы были вместе. С кем она виделась я не знаю. Она работала в клубе, я уже говорила. Там у нее были подружки, тоже официантки.
— Мужчины, — спрашивает Арман. — Кроме Дитмара.
— Я и Дитмара не видела, — спокойно говорю я. — Других тем более.
— Она не ночевала дома?
— Иногда ночевала.
Я не понимаю, к чему этот допрос и стараюсь максимально сосредоточиться, чтобы не проколоться и не сказать чего-то лишнего. Я могу рассказать о ней, но не хочу, чтобы она оказалась здесь. Цинично по отношению к Арману, потому что она, вполне возможно, виновна в смерти его брата, но я просто не могу сдать ее и порадоваться, когда ее вдруг приведут сюда, чтобы она отбыла наказание.
— Иди к себе.
Я повинуюсь. Иду к кровати и прячусь за подушкой, как и тогда, когда надо мной была угроза. Как и тогда делаю вид, что мне интересен маникюр и расслабляюсь только тогда, когда рядом садится Арман. Я понимаю, что это он по движениям: плавным и размеренным, а еще по его запаху, который тут же ударяет в нос и наполняет меня привычным сигаретным дымом и мятой.