Его слова за пару секунд выбивают из моих легких воздух. Мне становится нечем дышать, и я вспоминаю, где нахожусь. В толпе мужчин без женщин. Среди тех, кто лишились внимания, стоило им покинуть стены клуба, где у них был безлимитный доступ к девочкам. Я нервно сглатываю и взмахиваю ресницами, поднимая взгляд на Армана.
Несколько минут глаза в глаза. Поцелуй.
Дикий и голодный.
Арман порабощает мой рот, заводит руку за затылок и, сжав мои волосы, тянет на себя. От неожиданности ударяюсь о его широкую грудь, провожу ладонями по плечам, чувствуя стальные мышцы под пальцами и полностью сдаюсь в его власть, когда понимаю, что этот поцелуй другой.
Не такой, как был впервый раз и не злой, будто наполненный яростью. Сейчас он, скорее, желаемый. Я сама не верю в то, что чувствую, но у меня создается впечатление, что Арман сам хотел этого. Ждал момента, когда все прояснится, чтобы наконец поцеловать меня так. Требовательно, настойчиво, но нежно и будто растягивая удовольствие.
Сейчас мы как два любовника, сбежавшие от законных половинок. Я от самой себя, а Арман от должности вожака, которому не подобает быть нежным с женщиной.
Он должен брать. И точка.
— Почему ты снова дрожишь, Катя? — слышу сквозь туман собственных мыслей, когда наш поцелуй, наконец прерывается. — Снова боишься?
— Да, — на одном выдохе.
— Меня.
Он утверждает, а я едва нахожу в себе силы, чтобы мотнуть головой и произнести:
— Нет. Себя.
Взгляд Армана меняется после моих слов. Там нет мужского ликования, скорее новая грань интереса. Мы постепенно открываемся друг другу и видим то, какими являемся на самом деле. Это как танец, и мы участвуем в нем вдвоем. Я жадно вглядываюсь в черты Армана, а он — в мои. Можно подумать, наконец, загорелась яркая лампочка и осветила многое из того, что пряталось в темноте. Еще не все, но мы уже далеки от непроглядной темноты.
Мы уже ближе друг к другу.
Уже прочнее связаны и больше не рвемся прочь.
Я вижу перед собой не только свое наказание или свою защиту, но и мужчину, к которому меня тянет. А я перестаю быть заложницей. Я еще сомневаюсь, что значу для этого сложного, жестокого и безумно сильного мужчины, но чувствую, что он сам ищет ответ. И тоже тянется мне навстречу.
— Тебе пришлось дотрагиваться до него, — бросает Арман хрипло. — До этого урода.
Арман обхватывает мое запястье и тянет наверх. Я непроизвольно кривлюсь, вспоминая, как расстегнула брюки Дикого, и прячу глаза.
— Я должен был так поступить.
— Я понимаю, — я киваю. — Это из-за других.
— Это оказалось сложнее, чем я думал. Стоять и смотреть, как ты возишься с ним.