— Я правда сожалею, Вика, ты… — он замолкает, будто не зная, что говорить. — Прости меня, ладно?
Он аккуратно проводит под глазом большим пальцем, стирая слезу и выдавливает из себя едва заметную улыбку.
— Тебе нельзя было вставать, — произношу, чтобы сказать хоть что-то. — Как сейчас себя чувствуешь?
— Кружится голова, — произносит пересохшими губами, — и слабость по всему телу.
Я лишь мотаю головой, вспоминая, что говорил доктор о прогулках: ему пока рано вставать и ходить, хотя можно сидеть. Сейчас даже чувствую вину за то, что он встал и пришел ко мне, а ведь я могла прийти к нему сама и тогда ничего этого не было бы.
— У тебя удобно, — вдруг произносит он, — мягко.
Я улыбаюсь и помогаю ему устроиться поудобнее, а через несколько минут слышу в коридоре топот и какой-то крик.
— Иди скажи им, что я здесь, — смеется Ахмед. — Наверняка, меня потеряли.
Выхожу в коридор и вижу доктора с несколькими охранниками.
— Ахмед у меня в комнате, — сообщаю им.
Врач прекращает бегать туда-сюда, нервничать, и тут же, минуя меня, заходит в комнату.
— Ну что же вы, — сетует он. — Как сюда добрались-то? Неужели сами дошли? Я ведь говорил, что…
— Послушайте, Виктор Петрович, я плачу вам деньги не за то, что вы говорите, а за то, что делаете, — тут же перебивает его Ахмед. — Я чувствую себя прекрасно, головокружение прошло, поэтому можно не переживать. Ставьте капельницы и можете быть свободны.
— Вас нужно перевести в вашу спальню и…
— Тут делайте, — произносит Ахмед, а сам в упор смотрит на меня.
Теперь у меня не будет возможности скрыться. В ближайшие несколько часов он останется в моей спальне и никуда не уйдет. Отхожу чуть в сторону, чтобы предоставить медсестре возможность сделать капельницу. Той самой, разукрашенной Людмиле Александровне. Она раздражает меня одним своим видом и тем, как она наклоняется над Ахмедом, явно выставляя напоказ все свои прелести.
Я раздраженно отворачиваюсь в сторону, чтобы не показать своих чувств, когда слышу:
— Людмила Александровна, да? — произносит Ахмед.
— Да. Вам что-то нужно?
— Да. Заканчивайте с процедурами и чтобы я вас больше здесь не видел. Вы уволены. Расчетные получите в течении суток.
Она, как рыба, открывает и закрывает рот от удивления. Ее нос неожиданно становится красным, как будто она собирается плакать. В глазах же действительно собирается влага, но она сдерживает ее. Я же удивленно смотрю на Ахмеда, который… улыбается, глядя в мою сторону.
— Но я же…
— Вы не нравитесь моей девушке, Людмила, — спокойно продолжает он. — Ваша юбка явно короче положенной нормы, а декольте настолько открыто, что не оставляет места воображению.