Мне было бы жаль ее, если б это было неправдой. С первого дня здесь она одевалась так, будто собиралась не медсестрой работать, а, как минимум, танцовщицей в ночном клубе. И то, что она не ушла молча, тоже не сыграло ей на руку.
— Я могу переодеться и…
— Вы уволены, Людмила, — Ахмед не оставляет ей возможности оправдаться. — Всего доброго.
Она недовольно поджимает губы и разворачивается, чтобы уйти. Ее расстроенный и полный злости взгляд на несколько минут останавливается на мне. Я инстинктивно скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь, потому что мне неприятно. Не по моей вине ее увольняют, а по ее, так что угрызений совести я не испытываю, хотя, тот факт, что Ахмед назвал меня своей девушкой и заметил, что она мне не нравится, говорит лишь об одном — в коме он слышал абсолютно всё.
Ахмед
— Я хочу, чтобы ты нашел Байрама, Громов, где хочешь и как хочешь ищи, но чтобы его туша была у меня, — отдал приказ своему верному помощнику.
Илья единственный, кому Ахмед действительно может доверять. Ему едва исполнилось двадцать, когда он подобрал его на улице. Тот день Ахмед помнил, как на ладони: мороз под тридцать, снег, и молодой парнишка, сидящий недалеко от вокзала на лавке. Тогда он попросил водителя остановить и несколько минут просто смотрел на него. Парнишка кутался в тоненький плащ, дрожал от холода и все время постукивал ногами, на которых были надеты кроссовки.
— Я выйду на несколько минут, — сказал водителю и дал охране отмашку не идти за ним.
На улице было не просто холодно. Воздух, влажный и тяжелый, забивал легкие так, что было сложно дышать, а снег так и валил, да еще и ветер.
— Эй, — крикнул он парнишке. — С тобой все в порядке?
Тот, кажется, его вовсе не слышал. Просто сидел и смотрел куда-то в одну точку, не видя ничего вокруг. Ахмед подошел ближе и дернул его за плечо:
— Парень.
Тот дернулся в сторону, но онемевшие ноги не дали ему сделать и шагу. Он свалился прямо у лавки. Ахмед тихо ругнулся и достал телефон, чтобы позвать охрану.
Они затолкали парнишку в его машину. Тот пытался сопротивляться, но видимо, слишком онемел, чтобы сделать что-то существенное. В машине Ахмед попытался задать ему несколько вопросов, но тот не могу произнести ни слова, и лишь волчком смотрел на него. Наверное именно взгляд подсказал ему тогда, что с ним делать. Ахмед присматривался к нему долго. Несколько месяцев, которые он жил в его доме. Ему отвели отдельную комнату рядом с прислугой и дали работу в саду.
Ахмед еще помнил и то, как он тогда норовился от него сбежать. Спустя несколько дней, когда его отходили и откормили, паренек вдруг решил удрать. Не получилось, его тут же привели к Ахмеду.