Всадник, поняв безысходность положения, однако не остановился, а дернул поводья и свернул с дороги.
- Стой! Там же обрыв!
Окольный путь... он и без нападений и засад может принести беду для каждого, кого ведет. Потому что страх здесь - единственный поводырь. Сомм видимо, знал, что безобидный раньше ручей весной превратился в бурлящую реку, прорезав себе маршрут между песчаными крутыми обрывами.
Лекарь свернул там же, я - следом за ним. Не успели мы придержать свои вожжи, как впереди раздался крик и визгливое ржание лошади. Потом гулкий плеск.
Соммнианс сам соскочил с седла, и кинулся в проем проломленных веток на край обрыва. Над водой, на открытом пространстве было больше света, чем в зарослях. Лошадь лежала на мелководье, а чуть дальше от берега сперва всплыла шляпа, а потом и сам человек. Сомм, держась за выступающие корневища, стал спускаться с обрыва.
- Если он еще жив, то ему нужно помочь. Жди меня здесь, Рыс.
Всадник либо убился насмерть, либо был оглушен ударом о воду. Движений никаких он не делал, и тело начинало сносить течением, то погружаясь, то снова мягко всплывая. Лекарь поймал край одежды, когда вода уже стала ему по грудь.
С лошадьми я спуститься вниз не могла, и потому только смотрела, как он вытаскивает незнакомца, обливаясь потоками воды.
- Рыс, это девушка.
Ряженая, как и я в мужской наряд, на скрытой тропе, - не мудрено бежать от всякого, кто встретится. Мне, по крайней мере, повезло со спутником.
- Сбрось красную флягу!
Он послушал ее дыхание, приподнял, похлопал по спине.
- Сейчас.
Фляга, вихляя ремешком, скатилась в песок.
- Она без сознания. Может быть что-то сломала, но явных травм я не вижу.
- Мне спуститься?
- Да, привяжи лошадей и захвати мою сумку.
Внизу Сомм сначала выпил несколько глотков из фляжки, потом попытался привести спасенную в чувство. Легкие пощечины не помогли, флакончик едкого запаха только заставил ее мотнуть головой, но она тут же снова безвольно замерла на локте Соммнианса.
- Молоденькая, - заметила я и пригляделась получше. - Она...
- Дурочка она, - перебил он, - как можно пускаться в путь в одиночку. Ведь ребенок еще, кажется.
- Ей семнадцать лет. Или уже восемнадцать, но не больше.
- Оно и видно.
- Эту дурочку я знаю. Сомм, с ней все в порядке?
- Пока она не пришла в себя, я точно сказать не берусь.
- Как же быть?
- Вот что, - Сомм поднялся и взял ее на руки, - поднимайся обратно и бери лошадей. Мне с такой ношей наверх не забраться, но дальше по реке у обрыва есть не такой крутой спуск. Ты выезжай снова на дорогу и жди меня там.
- Я узнаю, где это "там"?