- Это не интересно.
- Это тебе так кажется, что не интересно. - Сомм настаивал. Не для себя. - Добрый первосвященник, поди, с тебя глаз не спускал?
Ему хотелось, чтобы я озвучила при Аверсе то, что говорила. Он хочет, чтобы и я оправдалась в том, почему не возвращалась на этот Берег.
- Если вам так будет спокойнее, я ни о чем не доносила, ни о чем не рассказывала, и больше ничем не способствовала завоеванию Берега.
- Ты можешь сказать нам все, что угодно, никто все равно не проверит... - вдруг ехидно заметила Витта.
Сама не знаю, что тянуло меня за язык. Неужели я себе враг? Куда меня несет?
- Да, нам так спокойнее. - Это Витта поставила точку.
- Помолчи.
Аверс сказал это дочери так веско, что на несколько мгновений замолчал даже лекарь, но после предпринял последнюю попытку:
- А вернулась-то зачем, если тебе было там так хорошо?
- Посмотреть... не убила ли вас война.
- Не убила, как видишь. Что дальше? - Зло произнес лекарь.
Я не ответила Сомму, ушла в сторону от костра, молча, прихватив с собой вещи для ночлега.
Не сказать, что наши последующие дни пути были лучше. Порой нас настигал в дороге дождь, и не всегда попадались харчевни и постоялые дворы. Наша четверка представляла собой сборище мрачных спутников.
Однако я спасала свое сердце от безумной лихорадки с помощью посторонних мыслей. Например, на одной из наших стоянок, я неожиданно вспомнила о том, чего забывать никогда нельзя, - мне тоже было когда-то семнадцать лет... этой разницы прежде не чувствовалось. А теперь, когда я держалась в стороне лишь наблюдая, я заметила, - все вьется вокруг Витты. Аверс старался ненавязчиво, но все равно неусыпно следить за тем, - не устала ли его дочь, не замерзла ли, не проголодалась ли. Соммнианс делал все тоже самое, только по причинам далеко неотеческим, и прикрываясь лекарской заботой о ближнем.
Я улыбнулась про себя. Соммнианс не переставал на меня злится, и мне совсем не с кем стало разговаривать. А Витта, наоборот, часто была увлечена беседой с лекарем, отчего закрадывалось подозрение, что свою тщеславную болезнь Миракулум она променяет на его голубые глаза. Каждый раз, когда мы ехали рысцой или шагом, наша цепочка растягивалась: впереди я, следом, на приличном расстоянии, чтоб не было слышно предмета разговора, вровень ехали Сомм и Витта, и на такой же почтительной дистанции замыкал процессию оружейник. Странно, но Аверс не обращал на это никакого внимания. Обычно отцы более предусмотрительны и подозрительны в этом вопросе.
Подходил к концу девятый день пути, когда мы добрались до пригорода Лигго. Но прибыли мы поздно, уже ночью, потому решили остановиться в придорожном постоялом дворе, а на утро или днем проехать через главные ворота. К тому же, Соммнианс решил, что в подобном месте лучше всего выспрашивать о слухах, которые ходили здесь об Алхимике.