- Кто?
- Витта.
- Дочь Аверса?
- Да.
- И больше ты ничего не успела увидеть?
- Я осталась в комнате... то есть она осталась, а оружейник выбежал.
- Ты говорила про какие-то ожоги?
- Это больно вспоминать. С Рыс многое произошло за те четыре года, но точно сказать не могу, она сама старается гнать от себя все, и это ей удается.
- А откуда выбежал оружейник?
- Из комнаты. Они разговаривали, когда дочь закричала.
- О чем?
Эска внимательно посмотрела ему в глаза.
- Ты хочешь знать, что Рыс сказала Аверсу, или что он ей сказал?
- И то и другое.
- А к чему тебе такие подробности? - Девушка сделала ударение на слове "такие". - Я и без того сейчас чувствую неловкость, словно подслушала и подсмотрела в чужую личную жизнь, а здесь еще приходится и пересказывать.
- Любопытство не порок, - мягко сказал Тавиар.
- Об этом рассказать невозможно.
- Тайна?
- Просто невозможно. Без того, чтобы услышать, как были произнесены слова, как они были услышаны, как на голос и смысл могло отозваться сердце такими воспоминаниями, что нужна целая жизнь для этого...
- Да, этого, боюсь, мне понять не дано.
Эске показалось, что ее слова обидели его, создали "шаг назад", дистанцию.
- Они взаимно заблуждались в том, что были друг другом забыты...
- Эс... - вкрадчиво прервал ее Тавиар. - в своей жизни ты испытывала то же, что и она?
- Как бьют сапогом под ребра? - Пыталась отшутиться девушка.
- Как любят и как страдают от этого.
- А ты сам можешь ответить на этот вопрос?
"Не переспрашивай. Отвечай". Эска остановила свой взгляд на губах Тавиара, но они не произнесли ни слова, лишь дрогнули одними уголками.
- Нет. - Она сама не поняла, что испытывала, когда отрицательно отвечала, - облегчение, зависть, равнодушие? Или в этом "нет" было все сразу.
- А ты?
- Мой отец однажды сказал, что у меня металлическое сердце. И он прав. Вся моя жизнь, - это мое дело. Создавать оружие, сплавлять металлы, вдыхать жизнь в изначально мертвый материал, чтобы у каждого клинка был характер, было имя, была судьба... и если не отдавать на все это свое существование, то ничего никогда у настоящего мастера не получится.
- И ты так живешь?
- У меня нет другого выбора.
- Тавиар, а сколько тебе лет?
- Тридцать три.
- Тебя всему научил отец?
- Нет. Это я его многому научил.
Прозвучало это холодно, и даже с долей презрения. Но Тавиар быстро стряхнул с себя проскользнувший тон, и поднялся с лавочки.
- Пойдем обратно?
- Хорошо.
- Скажи, когда ты снова будешь готова к путешествию.
- Я готова.
- Превосходно. Господин Сомрак как раз к этому времени должен вернуться в лавку.