11. Ушибленные «демократизмом»
К вечеру этого же дня премьер-министр, слушая доклад шефа тайного кабинета, качал своей старой, лысой головой, а иногда и брал ее в обе руки жестом, близким к отчаянию.
– Все это будет искажено, раздуто. Сколько, вы говорите, убитых?
– Пять штук всего, Ваше Сиятельство. Сущая безделица.
– Хорошая безделица! Количество так называемых «революционных жертв» и в нашей левой печати, и в заграничной вырастет, по крайней мере, в пятьдесят человек.
– Если не в пятьсот, Ваше Сиятельство. Так уж принято у них. Но я должен отметить, полиция стреляла более чем гуманно. В самом деле картина такая: сорок полицейских, мишень – громадная толпа в шестидесяти шагах расстояния, слепой на оба глаза – и тот не промахнется. Дано было неполных два залпа, выпущено 57 патронов. Если принять во внимание, – каждая пуля в тесной людской гуще пронизывает несколько человек, то пять жертв – явный показатель, что полицейский отряд был далеко не на высоте исполнения долга. Я уже подтянул командовавшего отрядом. Я не был с ним очень строг. Бедняга и так пострадал, ушибленный камнем в грудь.
– Много раненых?
– Девяносто две штуки.
– Бузни, эта цифра уже внушительна!
– Количественно – пожалуй, качественно же – ничуть. Десяток какой-нибудь всего подобран и увезен «скорой помощью». Все же остальные передвигались собственными средствами. Легко рассеченные головы, разбитые физиономии. Кое-кого потоптали гусарские лошади. Пустяки, в общем. Некоторых я уже успел и допросить, обыскать… У всех есть деньги и почти у каждого – револьвер… Снабжал их тем и другим Макс Ганди. Он скрылся на два дня, но как только вернется, я его арестую. Вы напрасно, Ваше Сиятельство, так сильно удручены. Еще день, другой – и все утрясется. В столице полное спокойствие и, право же…
– Утрясется! – переспросил граф, как-то значительно искоса взглянув поверх очков. – Милый Бузни, я иначе думаю. Одна беда никогда не приходит. В наше же подлое время – в особенности. Моя старая голова подсказывает мне, что мы накануне новых, более тревожных событий. Да, кстати, звонили мне французский и английский посланники… И с тем, и с другим у меня было несколько минут неприятного разговора.
– Понимаю, – улыбнулся Бузни, – об этих канальях, которых мы слегка потрепали…
– Да… Тон их не понравился мне, и я дал понять… Правда, это было ими поднесено в виде благожелательных советов – пользоваться при подавлении беспорядков более демократическими мерами, но я твердо заявил, что наши внутренние дела касаются только нас самих…
– Болваны! Окончательно помешались на своей демократичности… Этак они сами у себя докатятся до большевизма.