— Что они должны были мне сказать? — сердце пропустило удар. Я буквально чувствовала, что слова Софи мне жутко не понравятся. Но выбора нет.
«Я должна узнать, что происходит!»
— Твой… — она замялась, кусая губы. — Друг… Он… Пропал.
— Как пропал? — опешила, расширив глаза. — Мне нужны подробности.
— Никто ничего толком не знает. Но после твоего визита его осмотрел врач, а через час он пропал, — Софи начала тараторить. — Говорят, что по камерам так и не нашли, как именно он смог выйти. Прости. Это всё, что мне известно.
Медсестра выглядела расстроенной и потерянной. Она внимательно наблюдала за тем, как сжимались и разжимались мои кулаки. Я понимала. Что она ни в чем не виновата, а наоборот, молодец. Не побоялась рассказать правду.
— Спасибо, — буркнула устало. — Не кори себя. Все хорошо.
Отвернувшись, я закрыла глаза, слушая удаляющиеся шаги. Скрипнула дверь. Соседи по палате стали тихонько переговариваться между собой. Я не слушала их. В груди будто что-то оборвалось.
«Он сбежал от меня, — билась мысль. — Зачем я вообще к нему привязалась? Мне одного предательства не хватило? Теперь Тони мертв… Почему это должно было случиться? Я никогда не желала никому смерти».
Сердце отчаянно рвалось из груди. От чего-то меня гложила вина за гибель Тони. А еще стало обидно, что после всего совместно пережитого Лю просто сбежал.
«А может, он к источнику отправился? — трепыхнулась слабая надежда. — Он обязательно вернется, как только восстановится».
Мне хотелось кричать от безысходности. Опять я осталась один на один со своими проблемами.
«Всё правильно, Рян, так и должно быть, — шепнул голос. — Ты не достойна иметь мужчину рядом».
Я не заметила, когда именно это началось, но слезы лились бесконтрольно. И вот уже половина подушки совершенно мокрая. Но пошевелиться оказалось невозможно. Беспомощно хлюпая носом, молила, чтобы сон накрыл меня своим одеялом. Но тот не шел. Голова болезненно гудела, нос опух, ресницы слиплись.
Спустя несколько минут я все же нашла в себе силы успокоиться и выпить воды.
Заглядывала Софи с виноватым видом. Но прикрыв веки, я притворилась спящей, чтобы избежать разговора с ней. Она, конечно, очень проницательная и добрая женщина, но я была не готова делиться с ней наболевшим. Учитывая её характер, будет переживать за меня. Ведь не зря она ходила такая понурая. Правду знала и жалела меня.
Заснула я ближе к утру. Пробиться к Люциану не пыталась. Бесполезно. Он слишком далеко, поэтому раньше ничего не получалось.
В обед явилась мама.
— Не переживай доченька, — проговаривала она. — Я всё оплачу. Тебя скоро выписывают, так что живи у меня. Мы с папой позаботимся о тебе.