— Вау, поздравляю, вот ты и попала во взрослый мир, детка, — Кристофер хоть и сказал гадость, но все равно отступил и сделал шаг назад. — И именно поэтому тебе нужно было обыграть свою смерть здесь, в Париже? Думаешь, у меня нет связей, если я американец?
— Я-я…
— Что, ты? Глупая ты. Правильно, что манекенщица. Любой знакомый объявится, и твоя сказочка расклеится. А ты пойдешь за решетку. И не одна.
Всё, на этом мое самообладание дало сбой, и я горько заплакала. Безвыходная ситуация давила тяжким грузом, и я не знала, как выпутаться из этого лабиринта. Совсем! За что? Господи, что я такого в жизни сделала, что все меня или бросают, как мама, или хотят использовать?! За что?!
— Ладно, пошли домой, — бросил Кристофер, смягчившись, — вначале поедим, а потом придумаем, что будем делать дальше.
С этими словами он приобнял меня за плечи и притянул к себе. На секунду мне показалось, будто Крис облегченно выдохнул. Но мне в таком состоянии, если не нервного припадка, то близкого к истерике, было очень сложно судить. Очень.
Не удержалась и обняла его руками, а после дала волю слезам.
Сегодня, вот-вот должен был случиться мой звездный час. Глава модельного агентства "Сельва", куда меня со спокойной совестью передала мой неугомонный опекун, Линда Бругерс, устраивала в мою честь целую вечеринку в фешенебельном отеле Роуд Сиера, расположенного не где-нибудь, а на самой знаменитой улице Нью-Йорка, Бродвее!
Гигантские рекламные экраны мигали в окошке такси, когда я, манекенщица под псевдонимом Вероника Слим, сидела на заднем сидении и пыталась не съесть ярко-алую помаду, нервно кусая губы. Таксист со снисходительным выражением лица то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, якобы для вождения. Но я-то знала, что он на меня пялился в отражении, точнее на мое золотистое коктейльное платье, аренда которого стоила баснословно дорого. И если бы не мой спонсор, который сегодня наконец решил познакомиться со своим инвестиционным вложением, со мной, то я никогда бы не смогла себе такое позволить даже в мыслях!
Ведь я сирота, которую в десять лет после хождений по разными семьям в перерывах между унылой жизнью в интернате наконец удочерила неугомонная и непримиримая феминистка, Линда Бругерс. Нет, безусловно, я ей благодарна за строгое воспитание и тому, как она меня держала в узде, не позволяла бегать по ночным клубам, или же сидеть в чатах знакомств. Она целенаправленно готовила меня к карьере, правда, фотомодели, а не манекенщицы. Но и этот успех ей пришелся по душе, когда она подписала мой первый контракт еще в шестнадцать лет.