Внутри печи зашипело, заструился дымок, и двое, матерясь и отталкивая друг друга, стали выхватывать из мокрой сажи и пепла дорогие сердцу изрядно обгоревшие купюры. Серый стоял рядом и наслаждался происходящим. Царь. А эти смерды готовы были сами прыгнуть в огонь за монетой, которую он туда бросит. Серый ощущал собственное безграничное величие. Но недолго.
Наутро у него было дикое похмелье. Работать не мог и, велев водителю купить шампанского и отвезти себя любимого домой, уселся в машину, обняв раскалывающуюся башку. Откупорив бутылку прямо на ходу и залив штаны шипящей пеной, жадно глотнул, шампанское ударило пузырьками в глотку и нос. Громко отрыгнув, Серый вгляделся в маячившую у подножия Желтой женскую фигуру. Крепкая, как орех, туго обтянутая джинсами попа, узкая талия и блондинистая грива. «Стрекоза», – признал зимнюю соседку Сергей и велел остановиться водителю, когда поравнялись с женщиной. Ее не пришлось уговаривать, только кивнул, и барышня смело запрыгнула в машину.
Дима не сомкнул глаз всю ночь. Начался сезон, Стрекоза вышла на работу и каждый день он проживал, как на пороховой бочке, взвинчивая себя к вечеру: придет не придет? Все валилось из рук. Не пришла. И этот молодой козел, поставивший перед его домом свой вагончик, бесил. Ну вот откуда у обалдуя деньги? Да еще такие шальные, чтобы, как вчера, их в огонь бросать? Дима пашет с пятнадцати лет как проклятый, а к пятидесяти даже дом до ума довести не может, собирает по копейке. Да были бы деньги, он бы своей женщине и машины, и наряды покупал, никуда бы не уходила, дома бы сидела, горько рассуждал он, глупо используя сослагательное наклонение, то и дело поглядывая в окно в надежде увидеть свою любимую. А в воспаленный от бессонницы мозг ввинчивались вопросы: где она? С кем она?
Дмитрий увидел автомобиль, медленно взбирающийся на Желтую, все окна его были открыты, и издали слышна музыка, грохотавшая внутри. «Как только у них перепонки выдерживают?» – равнодушно подумал художник и перевел взгляд на территорию Серого. Там с раннего утра пахали шесть строителей. Двое дружно, как муравьи, перевозили в тачках черную, жирную землю, выгруженную только что из «КамАЗа», равномерно распределяли по участку и ровняли. Следующая пара занималась основой для будущего забора, и еще двое замешивали бетон. Рядом стояли «Жигули» работников. Вблизи отдыхал разгруженный «КамАЗ», водитель перекуривал, опершись на колесо. Машина поравнялась с «КамАЗом», и Дима, не веря своим глазам, опознал дорогую сердцу руку, свободно свесившуюся из окна с блеснувшим на запястье массивным дешевым браслетом. Кровь бросилась ему в голову, он стоял, как гвоздями прибитый, несколько секунд и смотрел на свою любимую, которая не спеша выныривала из машины, потягивалась по-кошачьи, соблазнительно оттопырив задок и поправляя растрепавшиеся на ветру волосы, с кокетливой улыбкой глядя на Серого. Он протянул ей бутылку, она взяла и, закинув голову, начала пить шампанское прямо из горлышка.