Неожиданно мужчина ухмыляется.
И я понимаю — права в том, что озвучила.
Что-то, а чувствую, Назар может это сделать.
— Угадала, — явно доволен своей сообразительностью. — Там даже печать стоит. Поэтому, куколка, у тебя нет и шанса. Проиграешь. Прощай меня.
Он уже всё решил, а я раздумываю.
Неразбериха.
Хрень какая-то.
Лишил меня девственности, пропал на неделю.
Я убивалась первые дни, лила слёзы, проклинала всех мужиков на свете.
Даже чуть не сорвалась и не трахнулась с соседом. Назло Назару.
И только потом поняла, что это был глупый поступок, и, разуваясь, закрыла дверь на замок. Чтобы не сорваться и не натворить глупостей.
Потом ещё два дня я ходила в апатии. Следом какой-то парень пригласил меня в итальянский ресторан, и чтобы отвлечься и поесть, я согласилась.
Только бы не забивать голову ублюдком. Тем самым, что сейчас стоит передо мной.
А вместо того, чтобы сидеть и есть равиоли за чужой счёт, покручиваю в руках глупые бумажки из ментовки.
— Ты вообще нормальный? — спрашиваю невозмутимо, чувствуя в груди толику неожиданной радости.
Если это всё правда…
Он думал обо мне?
Правда, думал?
То есть, не кидал. Не использовал.
Уезжал по делам?
Не верю!
— Кажется, уже нет, — морщится так, что хочется заехать ему по лицу. Что это за пренебрежение на лице? — Но в любом случае, чё я вообще тебя спрашиваю?
Он задаётся своим же вопросом, и только сейчас кое-что понимаю.
А ведь он прав.
Он может не спрашивать. Просто взять. Где он — высокий бугай и я — метр с кепкой. Ну, чуть побольше, но не суть!
— Потому что уважаешь? — уголки губ сами неловко приподнимаются. — И не будешь меня принуждать.
— Возможно, — нехотя отвечает, отводя взгляд. Но сразу же возвращает его обратно, на моё лицо. — Короче, куколка. Шевели булками, поедем ко мне домой. Буду тебя задабривать.
И кажется, понимаю как.
Но вот хер ему, а не секс.
Пока не искупит свою вину по-другому, в постель с ним не лягу.
Он травмировал не только то, что находится у меня между ног, но и душу.
Пусть теперь заглаживает свою вину.
— Хочу равиоли, — произношу внезапно. Как раз и узнаем, любит ли он итальянскую кухню. Я — да, но денег у меня постоянно на неё нет. Дорого, пипец. — Хочешь, чтобы простила — накорми.
Этими глупыми словами неосознанно даю ему второй шанс.
На самом деле…
Я хочу есть.
И раз уж этот вернувшийся подонок сделает всё, чтобы я его простила…
Попользуюсь этим.
И, кажется, он принимает мои слова, раз улыбается. Так широко, искренне, что я таю. В прямом смысле этого слова.
Хорош, гадёныш…
— Охуенно, — радостно восклицает. — Пойдём, накормлю тебя. А потом…