В середине зимы, я все чаще стала капризничать, плохое настроение не отпускало. Скоро март, а значит роды. Я боялась, мне казалось, что не смогу родить. Почти каждый день созванивалась с Ясминой, упрашивала ее приехать. Мне казалось, что если цыганка будет рядом, то ничего плохого не случится. Но она никак не могла оставить свою малютку, даже перестала заниматься театром, переложила его на плечи сестры Розы и Гожо.
Наступил март. Я металась в страхе, не обращая внимания на успокоительные методы моего мужа. Ему от меня доставалось больше всех. Перестала спать спокойно, мне казалось, что начинаются схватки и пора галопом нестись в роддом. И даже меня отвозил Тим пару раз. Но всё напрасно, то просто газы, то ложные схватки. И вдруг в гости заявилась Ясмина, одна и без предупреждения. Посмотрела на меня и велела Тиму разводить костер в саду.
Когда он всё сделал, цыганка повела меня в сад и стала водить вокруг огня, из всех ее слов я понимала только – уймись, с дороги уйди… И так несколько раз. При этом она не отпуская моей руки, доставала из прозрачного пакета, висевшего у нее на груди, какие то травы и бросала в огонь. поднимались весёлые языки и искры летели по ветру, я смотрела на них и чувствовала облегчение.
Ясмина пробыла у нас три дня, каждый день проводила обряд, ничего не объясняя. Мне стало легче, я успокоилась и перестала бояться родов. Уезжая, она сказала:
- Когда наступит час, позвони мне, я спою для тебя старинную цыганскую песню, которая поможет тебе родить. Ничего не бойся, твой сын вырастет красивым и сильным!
Ночью шестнадцатого марта я плохо спала, болела поясница. Боль к утру усилилась, стало хватать и живот. Я решила дождаться, пока проснется Тим, он очень устал на стройке, которая началась две недели назад. К восьми утра у меня уже глаза на лоб лезли от боли. Тим проснулся от моих стонов и отчитал, что не разбудила его. Вскоре мы уже мчались в роддом, до которого всего десять минут езды. Но роддом оказался закрытым на карантин, там нашли какую-то палочку, поэтому новых рожениц отправляли в Новороссийск. А это еще полчаса, если учесть, что утро, то и пробки неминуемы.
Я сто раз пожалела, что не разбудила мужа среди ночи. Но делать нечего, мы с ним вдвоем отправились в городской роддом. И не доехали. На середине пути я почувствовала потуги, и стала кричать уже в голос от невыносимой боли. Тим остановил машину на обочине и перенес меня с переднего сиденья на заднее.
Зазвонил телефон. Ясмина! Она почувствовала… Тимоша включил громкую связь и пока я слушала наставления Ясмины, он достал вещи приготовленные в роддом, из аптечки бутылочку со спиртом, вызвал «скорую». И тут Ясмина запела. Ее заунывный ясный голос будто затуманил мой мозг, я чувствовала только давление изнутри, почти никакой боли. Тим стоял бледный и сосредоточенный у меня в ногах, готовый помочь.