Не знаю, как слышу мелодию звонку через барабанящий по ушам дождь. Мы останавливаемся.
– Погоди пока, подержи сама, – он даёт мне «крылышко» своего пальто, под которым я прячусь от дождя. Поворачиваю голову, наблюдаю за тем, как он достаёт свой телефона из кармана брюк.
Лицо тут же напрягается. Меняется ежесекундно, стоит взглянуть в экран. Сжимает телефон в руках, и, увидев раздражение и какое-то беспокойство в глазах Артура, не выдерживаю:
– Что там? – сердце падает в пятки от этой тишины. От его глаз, которые сверкают недоброй молнией.
Он не отвечает на мой вопрос. Отвечает на звонок.
– Чем обязан? – недовольно шипит. Я не слышу, о чём они там говорят. Молча стою как на иголках, и ожидаю следующих слова своего мужа. – И? Срок ещё не вышел.
Когда он говорит последнюю фразу – кровь в жилах леденеет.
Понимаю по одному слову – Райский.
– Нечестный обмен, Райский. У тебя член моей семьи. Вернёшь мне её – отдам тебя Майю.
Сдавливаю ткань его пальто. Надеюсь, он так говорит не специально.
– Что? – его обеспокоенный тон передает это чувство и мне. Внезапно Артур перекидывает телефон из одной руки в другую и хватает меня под грудь. Ткань вылетает из рук, но я не сопротивляюсь. Делаю шаг вперёд, потому что Алиев тянет меня на себя.
Бегу за ним, слежу за тем, как он осматривается по сторонам.
Стараюсь не паниковать, потому что знаю, что рядом с нами ещё два человека. Телохранители.
Воздух резко покидывает лёгкие.
Было. Два человека.
Один из них только что замирает.
Делаю шаг вперёд, распахиваю глаза и медленно наблюдаю за тем, как во лбу у мужчины появляется чёрная точка. Плоть летит по сторонам, окрашивая лицо охранника в хлынувшую от раны кровь.
Чуть не падаю на асфальт, но Артур не даёт этого сделать.
– Не шути со мной, – цедит сквозь зубы и продолжается идти вперёд. – Не боишься, что с ней что-то случится? Или ребёнком? Я запросто могу их грохнуть.
На последней фразе он усмехается.
Подходит к автомобилю, переступает через лежащего рядом мужчину.
Тошнота тут же подступает к горлу. Живот сводит спазмами, и я чуть не сгибаюсь в три погибели, чтобы не выплюнуть свой завтрак на землю. Но не успеваю. Артур открывает дверь автомобиля и рывком сажает меня на заднее сидение.
И перед тем, как закрыть дверь, я слышу одну больную фразу, которая колит по сердцу.
– Думаешь, я люблю её? И мне слабо убить Климовскую суч..
И всё. Тишина салона и барабанящий по крыше дождь оглушают.
Как и его слова.
Нет. Не верю. Не мог он такого сказать. Особенно с таким пренебрежением в голосе.
Поднимаю взгляд с трясущихся пальцев и наблюдаю за тем, как мужчина, первый охранник открывает дверь автомобиля.