Я умру, если у меня ничего не получится.
– Меня никогда не… – строю из себя недотрогу.
– Ничего, я опытный любовник, – отмахивается.
Приближается ко мне. Встаёт почти вплотную. Смотрит сверху вниз. А меня тянет блевануть. Как только в голове появляется это картина. Как он, старый, залезает на меня сверху и входит своим…
О нет!
Он же наверняка ещё и под халатом голый!
Господи, что же делать…
Я судорожно размышляю. Не могу схватиться за вазу. Он заметит. Поэтому едва не вою из-за отчаяния.
Но что-то внезапно происходит.
Я будто слепну.
Передо мной только темнота. И лунный свет, что закрадывается в комнату из-за раскрытых занавесок.
– Какого хрена?
И в этот момент… Я понимаю, что это мой шанс.
Мне всё равно, почему погас свет. Но Райский сам не ожидает этого.
Не думаю. Только делаю.
Хватаю фарфоровую небольшую вазу. Замахиваюсь и ударяю старика по голове. Тот не понимает в чём дело, отшатывается, хватается за голову.
Но я не остановлюсь. Он всё ещё в сознании.
Хватаюсь в панике за второй предмет, и пока он пытается отойти от первого удара, бью ещё раз.
Он едва не падает.
Страх бьёт огромным молотом по всему телу.
Адреналин подскакивает в крови. Я хватаюсь за ещё одну посуду и снова ударяю о его голову.
Райский с грохотом падает на пол. Как и моё сердце в облегчении.
Я тяжело дышу, и не понимаю, что происходит.
Не знаю, убила ли я его…
Но мне насрать!
Мне надо выжить!
Ступаю босыми ногами по стеклу. Плевать на порезы. Мне нужно найти ключ от двери.
И на удивление, я нахожу его быстро. В кармане халата. Открываю двери и аккуратно выхожу в коридор. На всякий случай беру в руки ещё один предмет. Чтобы ударить. Здесь наверняка есть охрана.
Поэтому аккуратно передвигаюсь по темноте. Я совершенно не знаю куда идти. Но я слышу отдаляющиеся голоса вместе со своим сердцем.
И это… Наверное, хорошо. Все в недоумении, почему выключился свет.
И меня это ни капли не волнует. Если бы не сбой в электричестве, я бы сейчас лежала прицепленная на кровати, пока старик вбивается в мою задницу.
Я её Артуру-то не дала, а здесь этот говнюк. Пусть ест землю.
Иду по коридорам, крепко держу в руках фарфоровый чайник. Мне повезло, что Райский – коллекционер посуды. И почему-то держит его на тумбе. Наверное, декор. Чёрт его знает!
Поворачиваю за угол, затихаю. Прислушиваюсь и когда понимаю, что рядом никого нет, аккуратно и негромко бегу. Пытаюсь вспомнить, где здесь выход.
И молюсь всем богам, чтобы меня не заметили.
Внезапно что-то слышу. Шорох. Шуршание. И шаги. Останавливаюсь и пытаюсь услышать хоть что-то ещё через бешено стучащее сердце.