– Пойдём, помогу тебе добраться до дома. Нечего здесь тебе разгуливать босиком. Потом всё расскажешь. Парень твой - типичный дебил. Не удивлена, что встретила тебя в таком виде, пока с работы возвращаюсь. Пошли!
И, возможно, я глупая и наивная, но иду за ней, хоть и пропускаю половину её монолога. Меня не волнует, что она здесь делает. Или откуда взялась. Её имя. Просто иду.
Потому что хуже, уверена, больше не будет.
Спустя три месяца
Улыбаюсь и ставлю поднос на стол.
– Ваш заказ, приятного аппетита, – произношу и одёргиваю руку. До которой хочет дотронуться клиент.
Ну, уж нет. Не позволю.
– Всего доброго, – отзываюсь просто, как делаю всегда. Отстраняюсь и иду обратно на кухню, за очередным заказом.
Это время и есть для меня передышка. Перед очередным мужчиной, что строит глазки и тянет ко мне свои ручонки.
Но как бы тяжело не было, я не могу уйти из этого места.
Здесь хорошо платят. А мне нужны деньги. Поскольку наш бюджет слишком просел из-за моих походов к психологу. И хоть мама старается, работает, ищет подработки, и деньги кое-как сейчас есть, скоро этого перестанет хватать.
Я не хочу пользоваться теми деньгами, что буквально через две недели после моего освобождения пришли на мой адрес. Большая, толстая пачка денег.
Миллион.
Именно так он оценил мою девственность. Мой рот, в который вбивался своим членом. Тот унизительный позор с Эвой.
Которая и помогла мне избавиться от того ночного кошмара.
Оказалось, это она рассказала Назару, другу Артура и парню Даны, обо мне.
И я сильно была удивлена этому факту. Мы ведь даже не знакомы. В тот вечер она была угашена в хлам. А я вообще не помнила её из-за препаратов.
Как она объяснила – тогда ей казалось, что я прошу об удовольствии. Но потом, протрезвев, она задумалась. И сказала Назару, чтобы к таким ублюдкам, что играют с бабами, больше не посылать.
Тогда его друг и задумался. И решил проверить.
И всё кончилось тем…
Что Артур отпустил меня. С психом, на эмоциях. Но сделал это.
А потом пропал из моей жизни. Не появлялся всё это время. И я рада, потому что видеть его не желаю даже издалека.
Мне больно. Сердце режет о мысли о нём.
И сначала, когда попала домой под удивлённый и заплаканный взгляд мамы, проревела белугой около недели.
Била кулаками об стену, плакала и проклинала Алиева за то, что он сделал. Он травмировал не моё тело, нет. Это всего лишь оболочка. А мою душу.
Я никогда не думала, что мужчина так может обращаться ни с чем неповинной девушкой.
А потом кинуть в лицо пачку денег.
И это было последней точкой кипения.