— Боже, что ты со мной сотворил? — в шутку пожаловалась я через сутки. — Я никогда не была такое ненасытной. Это все ты! — игриво укусила за плечо мужа.
— Нет, Кирочка, — Ян чмокнул меня в нос, — это всегда было в тебе, — невесомый поцелуй в подбородок, — просто «некоторым», не будем называть имена, не удалось разбудить твою чувственность.
Он нежно сжал мое лицо ладонями, заглянул в глаза, и я растаяла в том душевном тепле, которое излучали его самые красивые и добрые серые глаза.
— Я оценил всю глубину твоей чувственности и страстности еще при первых наших встречах. При первом поцелуе, — меня нежно поцеловали в губы, — когда одна чертовка, несмотря на ненависть ко мне, захотела завести меня одним лишь поцелуем, — его язык нежно очертил мои губы, — и потом, на первом свидании, попыталась соблазнить и взять верх надо мной.
Я зарумянилась и смущенно опустила глаза.
— Ты как будто не обо мне говоришь.
— О тебе, сладкая моя, о тебе. Тогда в твоих глазах полыхал такой огонь. Ты этого не осознавала, но в тот момент ты была такой, против которой мало, кто устоит. — Ян нежно погладил мою руку, подхватил кисть и поцеловал кончики пальцев. — Даже меня, достаточно опытного в сексе, зацепило.
Слова любимого мужчины завораживали и окутывали теплом.
— Кирочка, ты еще не до конца знаешь себя. Ты не какой-то послушный одуванчик в провинции. Ты — огонь. Пламя, которое может обжечь и уничтожить, а может согреть и подарить уют. И меня ты согревала. Мою зачерствевшую в бизнесе душу, хотя должна была обжечь. Что было бы справедливо. Но к моему удивлению, ты не мстила. А когда отпустила себя, позволила чувствовать, проявлять искренние эмоции ко мне, то просто затопила мое сердце нежностью, теплом, душевностью.
На последних словах Яна я не выдержала и расплакалась.
— Ну вот… — мягко улыбнулся он. — Что я за муж, что моя жена уже в первый же день брака плачет?
— Хороший ты муж. И человек замечательный. Я же от счастья. Такие трогательные слова… — прижалась к нему сильнее.
— Я знаю, солнышко. Постараюсь, чтобы моя жена плакала только от счастья или умиления, — Ян жадно впился в мои губы, не дав мне больше плакать. Зацеловал каждый сантиметр моего тела. И я растворилась в ласке мужа, теперь такого родного и любимого мужчины.