Настоящая сказка должна быть волшебной тем самым волшебством, что в детстве прорастало сквозь все вещи и явления, определяя их место в мире.
А ещё пугающей, жуткой, чтобы кровь холодела в жилах, а память о днях, когда в каждом болоте, на каждой поляне можно было встретить духов, отдавалась дрожью в пальцах.
При этом хорошей сказке положено раззадоривать сердца, чтобы храбрые стучали звонко и страстно, а трусливые обретали мужество, ведь герои волшебных историй обязательно одолеют трудности!
В сказках Саши Яковлевой есть всё это и немного больше. Помимо увлекательных, пронизанных колдовством сюжетов вы найдёте в этой книге потаённую душу природы, зримую для внимательных наблюдателей, тысячелетние мотивы, бережно оправленные в золото авторского вымысла, а ещё идею о цикличности жизни, что бесконечно угасает и возрождается, словно змейка со дна озера, кусающая себя за хвост.
Рекомендую любителям древних мудрых сказок и взрослым детям, которые никогда не вырастут.
Евгения Спащенко
***
Тайной тропой да по крутому бережку меж плетей-кореньев пройди, не оступившись, и тогда откроется тебе озеро. Вода в нём мутна, со стороны и не поймёшь – болото болотом. А ты примечай. Сядет на берег утица, станет грудку купать, значит, верное место. Тут уж поздно поворачивать.
Каким тебе озеро глянется, такова и душа твоя. Зелёное ещё ничего, полбеды. Ряска – она что? Трава травой. Хуже, если будет чёрное, смрадное. Вот посмотри хорошенько, каково твоё озеро, а потом ступай в него смело да принимайся за работу.
Ни сетей, ни багров с собой не бери – иди как есть, с пустыми руками. Ими-то и выгребай всё, что не любо покажется.
Будут тебя пиявки кусать – ты поплачь; будут водоросли вязать – ты попляши, будут жабы донимать – ты им спой. А как почуешь холодок по ногам, значит, готово дело: родник отыскался, подземная река пробудилась.
Тут-то всё и кончится, и ты возвращайся домой.
В дальней стороне, за холмами, за лугами в сторожке на краю чащобы жил лесничий. Всё нужное для жизни брал в лесу, а чего не хватало – за тем шёл тридцать вёрст до города. Горожане в глаза его Лесовиком звали, за глаза судачили. Живёт бирюком, почти зверем лесным, а поди ж ты, и доброта в нём есть. Светлый князь платил щедро, только к чему лесничему деньги? Пройдёт по базару, возьмёт того-сего, сколько в руках унести можно, – ткани ли какой одёжу чинить, топор ли новый, а на сдачу наберёт изюму и раздаст детворе.
Молодые девки, как Лесовик в городе объявлялся, отворяли сундуки, доставали платки расписные, щёки румянили – и сыпались на улицу, будто ягоды из лукошка. Лесовик-то на диво хорош! Крепок да чернобород, взором светел, нравом сдержан, к труду привычен, а главное, на выпивку не смотрит. Завидный жених, одним словом. «Завидный да недальновидный Лесовик наш!» – ёрничал народ. И то верно: хоть какая раскрасавица мимо него пройдёт да будто невзначай что обронит, Лесовик оброненное подаст – и дальше идёт своей дорогой.
