Случилась в один год ранняя, дружная весна: споро растопила зиму и уже расцветала на её водянистой талой крови первыми цветами. По тем цветам шла лесной тропой Белянка. Весна гнала её вперёд, нежный ландыш указывал путь, юное солнце играло в волосах, будто хотело растопить, да сил не хватало. Вот шла Белянка и песню напевала, да так, что даже птицы умолкали, уступая ей:
– Умоюсь я росой, расцвету да милого к себе позову. Ты скачи, царевич, ко мне, ко своей ненаглядной жене.
В то время мимо леса как раз проезжал молодой царевич Лухар верхом на гнедом коне. Он держал путь в соседнюю страну к своей наречённой, но тут услышал в лесу песню. Затрепетало сердце царевича дикой птицей. Позабыв о невесте, повернул он коня и пустился на голос. Вскоре среди деревьев показался девичий стан, и гнедой, оскальзываясь на весенней распутице, вынес Лухара к Белянке.
Смотрит на неё царевич – налюбоваться не может. Вся-то она, как молодая берёзка, тонкая да ладная, косой бела, лицом чиста. Спешился, не помня себя, взял платок, расшитый цветами да ягодами, что вёз невесте, и покрыл им плечи девицы. А та – ну хохотать:
– Уж не к моей ли красе подбирал? Что же ты, соколик, на голубку слетел, когда тебя соколица дожидается?
Сама строжит, а сама улыбается: по нраву ей пришёлся и царевич, и подарок. А Лухар будто не слышит:
– Будешь моей? – требует. – Ну, будешь?
Разлилась Белянка звонким смехом, да таким, что птицы подхватили и понесли – через лес, через поле, через реку, прямо в высокий терем, в светлицу к княжне Василисе, Лухаровой невесте. Слышит Василиса птичий смех, и мутная падера наползает на сердце, скребёт сухим снегом посреди весны. Где же царевич Лухар? Почто не едет друг сердечный? Заметалась Василиса, и нет ей места, нет покоя. То заплетёт долгую косу, то расплетёт, и всё твердит: «Где же мой царевич, где сокол ясный?»
Дело уже к вечеру, и слышит она, наконец, стук копыт. Сбегает княжна вниз, на двор да за ворота, а там конь царевича, порожний, весь в мыле. Расплакалась Василиса. Велела напоить коня, а он морду воротит, копытом бьёт, кровавым глазом сверкает. Нет ему покоя: беда с царевичем! Тогда села Василиса верхом, и конь понёс её за околицу, да через поля, да прямиком в лес-бурелом. Летит – земля под копытами стонет, грива на ветру полощется, в ней звёзды жёлтыми мухами играют.