— А вы их варить собрались?
— Нет, конечно. Лишь создаю своим сотрудникам комфортные условия.
А? Я не ослышалась? Сижу и хлопаю беззвучно ртом. Допустим, фей я ему найду. Поторопилась я с выводами о том, что все пройдет быстро и без проблем. Смирнов же смотрит на меня так доброжелательно, как будто и не издевается.
— Что-то еще?
— Да!
— Сантехники, охрана? Они также не удовлетворяют вашим требованиям?
— Ооо, нет. Я не по этой части, — улыбается Смирнов, — пусть остаются.
— Спасибо, — язвительно отвечаю.
— Да, не за что, — отмахивается, как будто я сказала какую-то глупость. — Еще я заметил, что в туалетах белая бумага.
— И-и-и? — не верю своим ушам.
— Хочу чтобы в женских была- розовая, а в мужских- голубая.
— Это тоже как-то влияет на психологический комфорт ваших сотрудников?
— Не думаю. Я так хочу.
— Могу предложить вам и третий вариант- радужный, вы же толерантная компания?! — интересуюсь с самым невинным видом.
— Это лишнее, — огрызается мужчина.
Я лишь пожимаю плечами, хозяин барин.
— Что-то еще? — интересуюсь в очередной раз с улыбкой, напоминая себе работника общепита.
— Да. Хочу, чтобы ты завтра принесла мне исправленный вариант договора и кофе. Я пью черный без сахара.
О-о-о, боги, дайте мне терпения. Встаю из-за стола, не прощаясь, покидаю кабинет:
— Чтоб ты сдох, Ярослав Витальевич, — шиплю сквозь зубы.
— Что, Мария?
Ты смотри, у него еще и слух идеальный.
— Цветок засох, Ярослав Витальевич, — указывая на огромный фикус у выхода.
И на что я рассчитывала когда шла к нему…
Честно говоря, даже фантазировала об извинениях, хотя бы самых скупых. Глупая Маша…он всего лишь продолжил свою игру, только руки держал при себе.
По традиции Смирнов нагнал меня около лифта.
— Кофе захотел, — пояснил. Двери лифта открылись. — Проходи, — пропуская вперед, посторонился мой персональный мучитель.
— Спасибо, я пешком, — развернувшись зашагала к лестнице.
— Не глупи, тут семь этажей, — услышала в спину.
***
В среду, взяв обновленный экземпляр договора и не забыв про кофе, щедро сдобренного семью ложками сахара, гордо шагала в кабинет “Его мучительства”. В приемной Наталья сочувственно улыбнулась и сообщила, что меня уже ждут.
— Доброе утро, Ярослав Витальевич, Ваш кофе, — звякнула о стол чашкой.
— Доброе, Мария, — улыбался Смирнов.
Э-э-э, нет. По части искренних улыбок меня не победить- опыт. Широко улыбаюсь в ответ и присаживаюсь на тот же стул, что и всегда.
Протягиваю договор, и пока его изучают, слежу за реакцией. Ярослав Витальевич потягивает кофе. Надо отдать должное его силе воли, моя детская выходка не проняла. Жаль.