— Выведи ее и не пускай больше, — вышла через служебный вход и направилась в аптеку.
Купив обезболивающее и мазь от синяков, сразу же ими воспользовалась. Вернулась в кабинет и прилегла на диван. Вслед за мной зашла Наталья с обедом, я приветственно кивнула головой и попросила оставить пакет на столе. Остаток дня старалась сосредоточиться на работе, информация не усваивалась и я посвятила время разбору стола и полок, заваленных документами.
Когда в кабинет зашел Андрей, я не могла вспомнить зачем он вообще приехал.
— Эй, Кроха, ты чего на звонки не отвечаешь? — указывая на телефон, лежащий, уже на идеально чистом столе.
— Прости, забыла звук включить, — на самом деле, не забыла.
— Ну- ка, глянь на меня… — пересек кабинет и наклонился к лицу.
Я подняла голову и поправила волосы, прикрывая синяк.
— Что случилось? Ты себя видела? У тебя глаза и лицо красные, стоп, а это что!? — убрав прядь волос, указал на скулу.
— У меня температура, кажется. А на лице- это материнская любовь…
— Давай по порядку.
Пересказав события последних двух дней, смотрела на озабоченное лицо брата:
— Я так понимаю, машину сегодня ты смотреть не будешь?
— Не буду, я согласна на твой вариант. Не вижу смысла терять время, если она тебе нравится.
— Хорошо, пошли, я тебя домой отвезу. Лерку сам заберу, перекантуется у нас пару дней, а дальше разберемся.
С благодарностью приняла предложение и добравшись до квартиры, первым делом, выключила все, что может меня потревожить. Поставив на тумбу воду, таблетки и градусник, упала без задних ног и уснула. Всю ночь мучила температура, сон был тревожный, тяжелый, клочками. Следующие два дня провела в кровати, вспоминая добрым словом Смирнова с его вирусом. К пятнице почувствовала себя частично живым человеком, болело горло, но это мелочь по сравнению со всем тем, что было до. Контакты с внешним миром свела к минимуму: родных держала в курсе своего самочувствия; на звонки с незнакомых номеров не решалась отвечать; Лельке была благодарна за то, что спасала меня от голодной смерти.
— Привет, — не выдержав, набрал Андрея, — это Смирнов, можешь сейчас говорить?
— Да, могу. Что случилось, Кроха трубку не берет?
— Да, третий день. У нее все хорошо? — окончательно плюнув, что обо мне подумают, решил не ходить вокруг да около.
— Я бы не сказал… — замялся Андрей. — Слушай, Ярослав, она моя сестра и если она не хочет говорить с тобой, я не полезу.
— Мне не нужны подробности, только то, что все нормально и бывший отвалил, — отбивал ритм ручкой по гладкой поверхности стола.
— Ооо, так ты знаешь…Да эта чокнутая семейка: мамаша руки распустила…