«Ну, почему я не унаследовала его рост», – раздраженно подумала я.
Быть коротышкой, когда все находится вне досягаемости, было болью в заднице.
– Ты выглядишь усталой, – сказал он.
– Не совсем так. От солнца меня клонит в сон.
– Почему бы тебе не пойти к нам домой и не поужинать с нами?
Котенок добрался до его колен, и я подхватила его, прижимая к себе, чувствуя, как он вибрирует, мурлыча.
– Я не могу, папа.
– Аликс, если ты будем самоустраняться, это тебе не поможет. Твоя мать любит тебя.
– Неужели? – я повернула голову, чтобы посмотреть на него. – В последнее время я почти этого не замечаю. Все, что ее волнует – это ее статус, то, как люди будут относиться к ней теперь, когда я ушла от Хью. Для нее не имеет значения, что я была несчастна, будучи замужем за ним.
– Ты сказала ей об этом?
– Нет. Единственное, что она хочет от меня услышать – это то, что я возвращаюсь к Хью.
Папа потер переносицу.
– Разговоры работают в обоих направлениях, Аликс. Ты должна дать ей шанс понять это. Прямо сейчас она слышит только версию Хелены, и эта женщина считает, что твоя мама может что-то сделать. Она почти убедила Элли, что тебе нужна терапия, что ты страдаешь от депрессии, и как только ты получишь помощь, все вернется на круги своя, – он заколебался. – Сегодняшний эпизод никак не поможет делу.
– Эпизод? – я выгнула бровь, глядя на него.
– Звонил Кенни. Кажется, ты напугала его до смерти, а потом, когда ты не ответила на звонок, он действительно забеспокоился. Он никогда раньше не видел, как ты взрываешься на клиента.
– Боже, – у меня заколотилось в голове. – Вся семья знает об этом?
– Аликс, половина города видела это своими глазами. Все это знают. Вероятно, многие уже заключают пари, – он ухмыльнулся. – Ты становишься довольно популярной.
Ситуация становилась все хуже и хуже.
– И что же в этом такого смешного?
– Честно? – он усмехнулся. – Я очень рад, что, наконец-то, случилось нечто такое, что немного встряхнуло тебя. Если для этого потребовалось, чтобы вернулся Ник, то я ему очень благодарен.
– Так ты тоже считаешь, что у меня депрессия?
– Депрессия, нет, – его улыбка исчезла, когда он изучающе посмотрел на меня. – Но я уже давно наблюдаю, как ты медленно прячешь свои эмоции там, где их никто не сможет коснуться. Это нездорово, Аликс, и я признаю, что это беспокоит меня больше, чем немного. Тот трюк, который ты сегодня выкинула, дает мне надежду. Гнев – это честная эмоция, и ты показала ее во всей красе. Может быть, ты, наконец-то, снова начинаешь приходить в себя.
Дженна назвала меня роботом, мама решила, что мне нужен психоаналитик, а папа очень гордился тем, что я выставила себя дурой. Мне нужен был аспирин.