Третья неделя:
Состояние без изменений. Моисей послала меня на МРТ мозга. Но ничего аномального не было обнаружено. Изменили курс антидепрессантов. Периодически общался с коллегами по головным бедам.
Шестая неделя:
Предыдущие недели были построены из рутины. Таблетки, еда, сон и изредка общался с Моисеем. Состояние не улучшалось. Я написал отказ от реабилитации. Док посоветовал мне пройти криоконсервирование. Я согласился. Последний день я так же монотонно провел. Только обзвонил всех своих друзей. Майкла, Джона и Яну попросил встретить меня завтра. Я выйду из больницы в 14:00. Джон и Яна согласились. Они вроде даже были не в обиде на меня, судя по голосу.
Настали те желанные 14:00, я вышел из психиатрии. Буквально через минуту подошли оба друга. Они допрашивали меня о депрессии, чем лечили, что надумал о прочей чепухе. Я не охотно ответил на все интересующие вопросы, и мы полетели до меня. Снова алко-пати, музыка, трава. Без особого энтузиазма провел время с друзьями. Майкл вошел в мое положение и мне продлили отпуск. А я начал задаваться вопросом, нужна ли мне преподавательская деятельность? Возвращаться в рабочий ритм не было желания. Я хотел забыть всю общемировую историю. Не стал делать поспешных выводов. Я дал две недели на раздумье. Вопрос стоял следующем образом: «продолжать быть преподавателем или стать созерцателем?» Что вы думаете? Как я ответил на свой вопрос? Ответ был прост. Эскапизм. Я ушел в наркотический мир иллюзий. Все две недели я употреблял экстази, мефедрон, героин, алкоголь, марихуану. Я не отвечал на звонки друзей, не открывал им двери. Выходил на улицу лишь за покупкой едой и наркотиков. Двухнедельный марафон растянулся на два месяца. Умерев от передоза, я ничуть не сожалею о содеянном. Смерть лучшее успокоительное.
Государство – самый опасный враг человечества.