Я так и застыла с открытым ртом, наблюдая, как мой гоблин соскакивает с постели. Как осторожно, с умилением, расправляет покрывало на кровати. Как идет за пустой бульонной чашкой.
— Вы просто боитесь, мисс, — заявил Зогр потрясенной мне, — Вам мало кто делал добро, вот вы и боитесь его принять. Ничего, вы научитесь…
И ушел. Молча. Потом вернулся, послал мне воздушный поцелуй и снова скрылся за дверью. А я осталась. Переваривать услышанное.
И что это было? Это я боюсь Стоуна? Бред! БРЕД!! И я полезла в тумбу за сигаретами. Это же нужно такое сказать, будто меня пугает доброта Стоуна. Да мне нет дела до этого хвостатого инквизитора.
— Тоже мне, рыцарь блохастый, — проворчала я, соскакивая с постели.
Ничем он не лучше других ему подобных. А может, и хуже, те хоть не скрывают своего презрения ко мне. Я открыла окно и лихо впрыгнула на подоконник.
Дождь прошел. Только небо еще хмурилось и урчало удаляющимися раскатами грома. Солнце медленно заваливалось за горизонт. Пахло мокрой землей, озоном и розами. Я вдохнула поглубже. Даже голова закружилась. Так, срочно курить, а то кислородное отравление начнется. Но закурить я не успела.
Под окном рос клен. Пушистый, большой, ухоженный. И вот среди его вымытой дождем листвы мне померещилось движение. А потом хрустнула ветка. И это мне уже точно не померещилось.
Нормальная женщина на моем месте уже бы тряслась от ужаса в дальнем углу комнаты и с подвыванием звала бы спасать свою полуобморочную персону. Но я не была нормальной с самого рождения, о чем мне не раз говорили и даже выдали справку надлежащего содержания. А поэтому я без особого страха крикнула в зеленые недра:
— Я не вкусная и даже не питательная. Меня вообще есть вредно, можно отравиться желчью!
На дереве затихли, а потом хруст повторился. И вот теперь я абсолютно точно видела движение огромного пушистого хвоста. Итак, за мной следят. Осталось узнать, кто из пушистого семейства занялся шпионажем. Вряд ли старший Стоун спасается от стресса на деревьях. Или он решил наказать меня за выходку в инквизиции? Неужели кошачья натура взяла свое и ледяной мистер-айсберг решил нагадить мне в тапки?
— Между прочим, подглядывание карается законом, — задумчиво заявила я. — Позорная статья… Это же почти извращение — следить за одинокой, беззащитной женщиной… Фу!
— Я не подглядывал! — прозвучал обиженный детский голос.
Ветки опять затрещали, а потом из листвы показалась белобрысая голова младшего Стоуна.
— Угу! А это леденец, — усмехнулась я, поджигая сигарету.
Каэл засопел и, набычившись, недовольно на меня глянул. Сейчас он был очень похож на отца. Та же светлая челка, вечно лезущая в глаза, те же высокие скулы и чуть раскосые глаза. Только узкие зрачки в янтарном взгляде выдавали в мальчишке оборотня. А вот отец умел подавлять в себе это проявление. Впрочем, старший Стоун подавлял в себе все намеки на эмоции.