– Разве? – удивилась я. – Ваше общество такое же. Вы сейчас описали лишь то, что ощутила я, когда здесь оказалась. На пристани, в летней одежде, среди тех, кто пялился на меня, будто на неведомую зверушку. Все дело в привычках. И вы неправы: я не хочу предлагать вашему отцу изменять ваш мир.
– А что тогда?
Я тяжело вздохнула.
– Ваш мир и без того меняется, мне странно, что вы этого не понимаете. Если проводить параллели, то ваш мир похож на мой каких-то сотню-полторы лет назад. И за эти годы в моем отгромыхало несколько разрушительных войн, были страшные катаклизмы, и все это привело к изменению порядков. Думается мне, что вы стоите в начале чего-то подобного. Грядущая революция – только цветочки. Но ее можно избежать, еще можно не услышать взрывы неразорванных бомб и избежать плача нерожденных детей.
– Как патетично… но не уверен, что эти милые речи проймут моего отца. Вы его не знаете.
Я пожала плечами.
– Попытка не пытка.
Бэдфорд привстал с кресла и подошел к кровати.
– Час поздний, не знаю, как вы, а я уже третьи сутки на ногах.
– Ложитесь, мне совершенно не хочется спать. – Я отошла от окна и направилась к двери. – Надеюсь, Кристофф будет не против, если я скоротаю ночь в библиотеке.
Бэдфорд посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом – я даже подумала, что сейчас начнет отговаривать. Но… увы.
– Помните, вам нужно громко топать, чтобы окружающие слышали, где вы находитесь. Правила есть правила, не смотрите на меня так, рье. Библиотека на первом этаже, в противоположном крыле. Так что всего-то надо спуститься по лестнице, пройти южный коридор, далее свернуть налево, после направо, потом опять налево…
– Хватит, – прервала я. – Передумала. Останусь здесь.
– Как будет угодно.
Я плюхнулась в кресло, где еще недавно сидел Бэдфорд, и притихла.
Хочет спать – пусть спит. Я просто посижу, поразглядываю потолок, стены…
Рассел тем временем принялся переодеваться.
Снял с себя рубашку, принялся за брюки…
Потолок был очень живописным, белым с подтеками штукатурки, но вот мой взгляд то и дело метался к мужчине.
Разглядывать Рассела оказалось куда интереснее, чем интерьер.
Широкие плечи, мускулистая спина… Я провела взором вдоль ложбинки позвоночника и остановилась на кромке ночных штанов, которые будто бы случайно сползли чуть ниже, чем прилично.
Считайте меня извращенкой, но мне в мужчинах всегда нравилось разглядывать именно зад – в моих вкусовых предпочтениях именно эта часть тела была самой сексуальной, а не всякие там пошлые кубики.
Рассел тем временем вооружился полотенцем и ушел в уборную, я же осталась со своими мыслями наедине.