От такого отношения становилось противно.
Наверное, мне стоило бы уже разворачиваться и уходить: ясное дело, что комнату мне тут не сдадут, но вопреки логике я продолжала следовать за старушкой.
– Я не воровка, – все же ответила ей.
Старушка фыркнула, будто норовистая лошадь, на том наше общение и завершилось.
Она довела меня до закрытых дверей с резными наличниками и деликатно постучалась:
– Рьен Бэдфорд. Как вы и просили! – В голосе ее продолжало скользить недовольство.
– Впустите девушку, – распорядился голос. – И можете быть свободны, уважаемая рьина.
Дверь перед нами открылась, приглашая шагнуть в комнату, но я даже не шелохнулась. Уж слишком пугающим показался полумрак внутри: все, что я различила, это отвернутое к камину кресло, силуэт которого очерчивали отблески пламени.
Зато хозяйка решительно вошла.
– Ну, знаете ли, рьен, – возмущенно начала она. – Я терпела, когда вы ставили эксперименты на мышах, терпела, когда мой дом едва не взлетел на воздух, ваших дружков тоже терпела. Но это! Я не позволю вызывать в МОЙ ДОМ ШЛЮХ! Вы подумали, что скажут соседи?
Не знаю, сколько копилась эта тирада у хозяйки дома, но, кажется, с моим появлением ее прорвало.
– Я НЕ ШЛЮХА!
– ОНА НЕ ШЛЮХА!
Наши голоса с неизвестным мистером Бэдфордом слились в слаженный хор. И от удивления я замерла.
Но любопытство оказалось сильнее. Теперь мне стало интересно, что же за человек-сканер скрывается в полутьме комнаты.
Я сделала небольшой шажок вперед, и в тишине стук каблука моей туфельки раздался как-то слишком отчетливо.
С удивлением поняла, что, в отличие от остального дома, где полы были деревянными, эта комната оказалась обложена каменной плиткой.
Необычно.
– Металлическая набойка, – раздался голос мистера Х. – Своеобразно. И дорого. По звуку предположил бы, что сплав железа и алюминия. Слишком непозволительная роскошь для той, кого считают уличной воровкой.
Я вытаращила глаза в темноту.
– Шерлок Холмс, ты ли это? – все же слетело с моих уст, потому что наконец поняла, что же мне все это напоминало.
– Кто? – Кажется, незнакомец не понял моего вопроса, но соизволил показаться.
С кресла медленно поднималась высокая фигура, освещало ее лишь пламя камина, но мне уже было на что посмотреть.
Темноволосый мужчина лет тридцати, а может быть, старше. Густые волосы были коротко стрижены, а лицо гладко выбрито, что давало сполна разглядеть острые черты лица. Выдающиеся скулы, прямой греческий нос и волевой подбородок. Лишь цвет глаз мне пока оставался неясен.
Зато костюм даже я с нулевыми познаниями местной моды могла назвать дорогим. Идеально черная ткань пиджака и жилета, казалось, поглощает свет, и настолько же ярким на этом фоне был безукоризненно белый цвет воротничка и манжет рубашки.