Томпсон же продолжала:
– И когда Разрушитель почти завершил свое злое дело, Создатель нанес последний решительный удар, стоивший жизни ему и его врагу. Добрый рурк пожертвовал собой ради нас, а золотые колбы упали на континент и разбились. И там, где магия проливалась на землю, образовывался новый дом. Так появились Вивьерны, Грефы, Ормунды, Дастрадты и прочие. А вот рурки исчезли. С тех пор у каждого дома свой талант, и развивать другие, даже если пробудятся, без перехода в иной дом запрещено.
– Не запрещено, а невозможно, разные виды магии не живут в одном теле, иначе бы у нас было полно спятивших от всемогущества псевдорурков, – встрял Кристофф. – Это сказка, чушь! Мы проходили на истории магии менталистов в академии. Притчу придумали несколько тысяч лет назад, чтобы у нашего общества были столпы для опоры и стабильности. У всех должно быть свое место, иначе наступит хаос.
Я не сдержалась и скривилась, и это не укрылось от Рэкшора.
– Вы не согласны, рье?
– В корне, и уже не раз говорила об этом при случае. В моем мире нет подобных ограничений, и никакого хаоса не наступило. Меня учили рисовать, немного играть на музыкальных инструментах, я чуточку умею шить, да и в целом всесторонне образованна. И не скажу, что мне это каким-то образом повредило. А у вас в мире все очень сложно. Не представляю, как люди могут мириться с таким порядком, и не верю, что нет недовольных. Взять тот же дом Крыс, если бы не рамки вашего общества, наверняка кто-то из представителей этого дома мог бы стать отличным ученым, художником, музыкантом.
– Еще скажите менталистом… – усмехнулся Рэкшор.
Я покачала головой.
– С этим, наверное, были бы проблемы, но все остальное не требует магического таланта, хоть вы и утверждаете обратное. Достаточно усердия и терпения. Но вы загнали эти дома в трущобы и отзываетесь о них, как о мусоре. Я даже на миг не допускаю, что люди оттуда так просто все это сносят. Наверняка их это злит.
Судя по поджатым губам Кристоффа, я попала в точку.
– Недовольные есть всегда, – наконец изрек он. – И моя работа состоит в том, чтобы их искоренять.
Я бросила на него очередной рассерженный взгляд, и такая злость взяла. Да так резко, что захотелось вот в этот же миг, прямо сейчас, дать Кристоффу такой подзатыльник…
Я потрясла головой, и наваждение исчезло. Ну в самом деле, чего это я? Нашла на что злиться.
Разговор слепого с глухим. Он не понимал меня. Смотрел с высоты своего правящего дома, веря в собственную правоту.
Я перевела взор на Бэдфорда, он тоже, как и прежде, моего недовольства не разделял, за небольшим отличием от брата.