Но планам не суждено было осуществиться. Как только делаю несколько шагов к двери, оттуда выходит (век бы его не видать) Эдвард-совсем-не-Каллен.
— Нужно, чтобы к обеду вы убрали несколько комнат на пятом этаже, в гостевом крыле, — приказывает начальник и строгим взглядом окидывает проделанную работу. — Почему подносы не блещут, как зеркала? Плохо. Надо было больше стараться. Как только закончите с комнатами вернетесь сюда и начнете все сначала. И третьего шанса я вам давать не буду. Вылетите из дворца, как кошки ободранные.
Дальше он молча разворачивается и снова куда-то исчезает. А-а-а... Скоро начну на луну выть, как голодный волк.
— Ну, что пойдем, — тяжело вздыхает Лейра.
Как мне жаль эту девочку! Это же ей не повезло родиться в Авере. Бедолага круглая сирота, воспитывалась дядей мельником. Тот над ней все время издевался и загружал работой. И вот однажды она, увидев объявление, что дворец набирает горничных, решила, что это её шанс на спасение. Но на самом деле несчастная всего лишь променяла одно рабство на другое.
Ох... А у нас, на родной славянской земле, ее бы ждала другая судьба. Девушка красивая, с хорошей густой копной рыжих волос. Синие глаза такие любознательные, будто у щенка. И пятнышки веснушек очень мило подчеркивают простую крестьянскую красоту. Уверена, что кроха должна иметь успех у мужчин и легко могла бы стать успешной моделью или инста-блогершой.
— Пойдем, — отвечаю, хмуро глядя на покрасневшие руки.
Надеюсь, что в тех комнатах есть кровати. Потому что чувствую, что как только увижу подушку, то упаду в сладкую сонную кому.
Десять минут неспешной ходьбы извилистыми коридорами, и мы попадаем в первую комнату. Она просторная и роскошно оформлена: огромная кровать с балдахином и белоснежными подушками, длинный резной стол, дорогие картины и росписи на стенах, рыхлые ковры и камин... Дорого, богато... Вот только грязно так, будто здесь жили настоящие свиньи. Постель вся разбросана, на ковре красные кляксы, или от соуса, или от крови... На стенах отпечатки ног, в углах валяется одежда...
— Умереть не встать... И кто же эта скотина, которая устроила здесь такой погром? — спрашиваю недовольно, рассматривая беспорядок, и в этот момент слышу за спиной чей-то голос.
— Позволю себе заметить, не свинья, а принц королевства Авер: эйр Глен Ельжеберт. И это не беспорядок, а результат грешных удовольствий, которыми занимался с очень милыми герцогинями.
После этих слов тяжёлая мужская рука, по-хозяйски ложится мне на ягодицу и ощутимо сжимает ее. Мое тело, рефлекторно заточено сначала давать в дыню, а потом думать, резко разворачивается и замахивается кулаком в морду наглеца...