Рекс громко зевает, вытягиваясь во весь рост и закинув руки за голову. Его взгляд прикован к телевизору.
— Чувак, почему ты нас не разбудил? Сегодня утром мы пропустили тренировку.
Я не обращаю на него внимания.
— Сначала скажи мне, что это за хрень. — Я бросаю бумажный шарик ему в грудь.
Рекс ухмыляется, зарываясь поглубже в черное пушистое одеяло из Айовы.
— Это лучшая идея, которая у нас когда-либо была.
В моем кармане телефон вибрирует от одного за другим входящие уведомления, без сомнения, больше девушек хотят трахнуть меня.
— Когда ты это сделал? — Мои зубы стиснуты, а челюсть, кажется, вот-вот треснет.
— Вчера вечером? — Он кашляет, потом вздыхает. — Черт, мы были в хлам.
— Точно, — соглашается Джонсон.
— Ты сделал это прошлой ночью? Мы были вместе всю ночь, когда ты успел?
— После того, как ты отключился. Помнишь, как мы говорили о том, что тебе не помешает хороший трах? В последнее время ты очень нервный.
— Я, блин, не говорил этого.
— Да, говорил. Ты говорил нам, что так давно не трахался, что не помнишь, каково это, чувствовать киску.
— Заткнись, Гандерсон.
— Я ничего не выдумываю. — Он утыкается носом в одеяло. — Ты сказал, что занимался сексом только один раз.
Дерьмо. Может, я и сказал им это, потому что иначе откуда бы они узнали, что сделал это только один раз?
— Я живу здесь всего три месяца. — Разжимаю кулак и указываю на развернутый листок бумаги в руке Рекса. — Как ты мог быть настолько трезв, чтобы пользоваться копировальной машиной?
— Блин, это было весело. Джонсон превратился в ученого идиота. Мы пошли в общежитие, и он подкупил дежурного за стойкой, чтобы тот разрешил нам воспользоваться ксероксом.
Понятно.
— В котором часу это было?
— Не знаю, чувак, где-то час тридцать?
Эрик перекатывается на диване, чтобы направить пульт на телевизор, переключая все чертовы каналы, пока я стою там, возмущенный. Он прибавляет громкость на три октавы, продолжая историю.
— Гребаный Гандерсон залез на принтер, когда дежурный вышел и сделал копию своей задницы. Я думал, что вся машина сломается пополам. Умора, чувак. Ты бы видел.
Рекс снова зевает.
— А как ты споткнулся о штаны на южной лужайке, когда остановился пописать? Я должен был помочь тебе.
Господи Иисусе, два идиота.
— Тебя кто-нибудь видел?
— Нет. — Эрик рассеянно прокручивает каналы. — Ну, да. Какие-то пьяные цыпочки увидели, как мы вешаем черно-белые яйца Гандерсона, и захотели копию.
В кармане вибрирует телефон.
— Да, бл*дь, это невероятно.
— Да нет. У него очень красивые яйца.
Рекс кивает.
— Без волос.
Мои глаза сужаются.