— Вы удивительно проницательны, молодой человек, — неожиданно раздался из-за спины Лариона голос дознавателя.
Бородатый совсем спал с лица и, казалось, его и так седые волосы, поседели еще больше.
— Как вы догадались о том, что арест Эйтона был спланирован? — он буквально выплыл из-за спины Лариона, посмотрев на меня холодным взглядом.
Ой… Мой боевой настрой моментально улетучился. Орать на Лариона и орать на королевского дознавателя — немного разные вещи. Точнее степень наказания за дерзость. Если в первом случае можно просто получить по шее, то во втором ее лишиться. Но раз назвался груздем — полезай в кузов.
— Происходящее в обеденной зале показалось мне слишком наигранным, — очень уверенно начал я, смотря в переносицу дознавателю — в глаза боялся. — Высокопоставленные военные не ведут себя так инфантильно. К тому же сын Эйтона был, по-моему, слишком инициативен. Да и вот так, сходу, попросить отца казнить показавшегося ему подозрительным человека? Пусть я и не очень хорошо понимаю психологию детей, но, по-моему, так не поступает. Ребенок скорее сам начнет расследование, чем скажет об этом взрослому, — сказав это почти на одном дыхании, замер. Как кролик перед удавом. Но при этом стараясь держатся максимально уверено и смело. По крайней мере, мне так казалось.
— Хм, я присяду? — спросил он, указывая на единственный стул в комнате, который стоял к письменного стола, как обычно, заваленного моими черновиками.
— Конечно, — слегка склонил голову я.
— Мэтр Ларион, прошу вас, принесите еще пару стульев. Я хочу обстоятельно обо всем поговорить, — от последних слов повеяло холодом и опасностью. У меня было похожее чувство, когда на меня шел пьяный мужик с ножом. Было и такое. Но только в этот раз, оно было острое и неотвратимое.
— Да, мэтр! — вытянулся по струнке Ларион, шмыгнув за дверь.
Мы остались в комнате вдвоем, что меня сильно напрягало. В семнадцать лет максимумом власти, перед которой нужно отчитываться, обычно может быть директор школы или техникума, а не вот это вот.
— Вито Стефан, — нарушил он густую тишину, из-за которой было трудно дышать. — Это твое настоящее имя?
— Нет. Настоящее Виталий Степанович Химичев, — голос чуть дрогнул.
— Да не бойся ты, — улыбнулся Фиделис, но от этой улыбки легче не стало. — Ничего с тобой не случится. Мне просто интересно, кто ты.
— Я это я. А кто скажет, что не я не я, то не знает, кто я. Неправ он, стало быть.
— Сколько ты учишь язык? — отвернулся он от меня к столу, начав просматривать бумаги. Нагло, однако.
— Месяц.
— И за это время такой прогресс? — поднял он бровь.