— Ваш язык не сложен, — пожал я плечами. — Письменность вообще курам на смех.
— Извини? — нахмурился он, повернувшись ко мне.
— Как бы вам объяснить, — потерев затылок, протянул я. — Ну, вот в нашем языке есть разделение на стили: разговорный, публицистический, официально-деловой, художественный и научный. Это сделано с целью лучшего восприятия текста, например, в книгах у нас художественный стиль, в научных трудах, следовательно, научный. Разговорный в речи. У вас такого разделения нет, поэтому не нужно запоминать, какие слова можно употреблять при высоком обществе, а какие нет. У вас очень мало синонимичных слов, с разным смысловым окрасом, да и в принципе мало ярких слов.
— Э-э-э, — подзавис он, — в каком смысле мало? И что такое пулицитиский?
— Публицистический, — поправил я его. — Ориентированный на публику. В прямом смысле, мало. Не развернешься как следует в тексте. Есть слово, есть значение. И не выдумаешь новых слов, не вставишь его для усиления окраса. Ну, точнее они не предусматривают этого
— У вас будто по-другому, — слегка обиженным тоном произнес Фиделис.
— Ну да, у нас почти на каждое слово есть синоним.
— Например? — повернулся он ко мне.
— Ну… — попетляв взглядом по комнате, остановил его на кровати. — Например, кровать. Среди синонимов постель, кушетка, тахта, койка, топчан, лежанка, лежак.
В этот момент в комнату вошел Ларион, неся по стулу в каждой руке.
— А на стул есть эти твои синонимы? — прищурился дознаватель.
— Табурет, сидушка, сидалище, кресло, стульчак, пуфик.
— Ясно, убедил, — махнул он рукой.
— Э-э-э, — Ларион потерянно, с легкой примесью недоумения посмотрел на нас.
— Итак, мэтр Ларион, расскажите мне, как вы познакомились с сим занимательным молодым человеком? — полностью развернувшись вместе со стулом, воззрился на нас Фиделис, которого буквально сжирало любопытство.
Мы с Ларионом переглянулись.
— Ладно уж, рассказывай. Я не планирую это скрывать. Но только, — резко повернулся я к дознавателю, — Мэтр Фиделис, пообещайте, что этот разговор не выйдет дальше этой комнаты и что после него, вы не будете покушаться на мою жизнь и здоровье.
— Первое — обещаю, — кивнул он. — А вот второе не могу. Я дознаватель, мало ли как повернется жизнь, — улыбнулся Кан краешками губ.
— Ладно. Тогда, повернем условие по-другому. Пообещайте, что не будете причинять вред моему здоровью по причине сегодняшнего разговора. Он не будет касаться государства, только я и мое происхождение.
— Хм… — протянул заинтригованный мужчина. — Что ж, хорошо. Даю слово, что данный разговор не будет причиной покушения на жизнь Вито Стефана.